Тех Русских, кто прожил в Инте значительную часть своей жизни, всегда можно отличить по спокойному, чисто северному упрямству и бесстрашию того рода, что было выковано на темных улицах, которые обычному россиянину примерещатся разве что в страшном сне. Если мы в большинстве привыкли к иллюзии «цивилизованности» и благородному вою правозащитников, живя в светлых и радостных реалиях «толерантности», в Инте люди живут совершенно в другой обстановке. Там все открыто и бесхитростно. Происходящее в этом городе — один из самых показательных примеров мирного сосуществования россиянских национальностей. Маленькая модель, по которой через 5-10 лет будет существовать все обожаемое нами государство.

Сам городок почти ничем не примечателен — очень маленький, с населением около 100000 человек, затерянный на суровом севере в республике Коми. Похожих там много — таких же маленьких и затерянных. И никто из его жителей уже и не скажет, какой год и какой день считать началом оккупации этого обычного, вполне заурядного и некогда Русского городка.

Проходило все стандартно и привычно, по отлично налаженной системе. Вначале стали появляться единичные ЛКН и им подобные. Это было необычно, но пришельцы тогда оставались тихими и неприметными, так что вскоре примелькались и коренным населением воспринимались как явление ординарное и будничное. Появилась привычка, с привычкой появилось равнодушное отношение — ну живут и живут, ничего страшного, вреда от них вроде нет. Сейчас инородцы — почти половина всех жителей. Та же ситуация в администрации — верхушка в основном состоит из лиц с труднопроизносимыми фамилиями — причем начиная с мэра.

Наиболее лаконично и ясно ситуация отображена в короткой фразе, сказанной мне человеком, прожившем в Инте большую часть жизни: «хачи держат город». Человеку славянской внешности выходить на центральные улицы после 8-9 часов вечера элементарно опасно для жизни — в это время там ходят их хозяева. Любого Русского могут просто забить — с причиной или без. Ну а как расследуются подобные дела и каким мерам воздействия подвергаются виновные, мы знаем — милиция действует по принципу «себе дороже». Разумеется, случаи обратные, с избитыми инородцами, немедленно становятся прецедентом. Впрочем, это настолько редкие исключения, что говорить о них просто не имеет смысла.

Инородная диаспора скована нерушимой цепью братства — разумеется, только в русофобском отношении. Явление привычное — между собой они, как и всюду, грызутся как собаки, но когда наступает время напомнить Русским, кто есть кто и где чье место, объединяются вне зависимости от всех прежних разногласий.

Человек, которого я долго и дотошно расспрашивал о порядках городка, говорит: «Если ты хоть в чем-то перешел дорогу любому из них, неважно в чем и как — тебя спасет только постоянная отсидка дома, потому что с этого времени твое лицо будут знать они все. И когда ты им попадешься — а ты попадешься — не спасет тебя уже никто. Может быть, и не убьют, но инвалидом станешь».

То же самое — если хоть чем-то выразишь свое возмущение. «К тебе может подойти мелкий чурбаненок, послать тебя куда угодно и рассказать, кто ты такой и откуда вышел — дотронешься до него — завтра вряд ли будет счастливым». Еще один, пожалуй, самый характерный пример — «Стоим в подъезде, пьем пиво. Человек семь. Заходит один их, сразу к нам: “скидывайтесь по 50 рублей”. Скинулись, конечно. А что делать? Всемером потом против их толпы не пойдешь».

Единственное более-менее спокойное место — шахтерский поселок у города, его продолжение, который местные называют «пятнарь». Крепких Русских мужиков-шахтеров там хватает.

Своя шкура всегда ценнее, поэтому, само собой, половина русских идет за черных. Так безопаснее. Правый движ есть. Скины и НС тусят в основном на концертах, об акциях речи не идет. Изменить что-нибудь их силами просто невозможно. Если они выйдут на улицы, возможно, что-то и повернется в лучшую сторону, но для этого надо преодолеть страх, а на это способны немногие.

Притом возмущает больше всего то, что наше цивилизованное, отравленное идеями толерантности общество предпочитает не замечать всего происходящего не только в Инте, но и в десятках и сотнях таких же Русских городов. Мы по прежнему вопим о русском фашизме и чуме ксенофобии, а на фашизм многочисленных диаспор, уже давно и, похоже, окончательно, подмявших все под себя, не обращаем внимания. Сколько еще будем игнорировать?

Ситуация, при которой Русский город фактически оккупирован инородцами, которые плевать хотели на его исконных обитателей, нормальна? Это уже предел, это противоестественно по самой природе вещей. Притом СМИ по прежнему вещают нам о том, что все хорошо, благополучно, государство развивается во всех отраслях и крепнет с каждым днем. Как это может быть возможно наряду с постоянным, методичным, ежеминутным геноцидом Русского народа? И если бы случай Инты был уникальным. Задумайтесь же наконец, хватит упорно отказываться увидеть очевидное!