Словесная перепалка в автомобильной пробке закончилась стрельбой со смертельным исходом и… условным наказанием убийцы
Некоторые считают, что на Владивосток в конце ноября легла тень Кондопоги. Поводом думать так стало взбудоражившее общественность скандальное решение судьи Ленинского районного суда Виталия Павлова. Первоначальный — июльский — приговор азербайджанцу по национальности, гражданину России Немату Гамидову (семь лет лишения свободы в колонии строгого режима) судья Павлов развернул, можно сказать, на 180 градусов. Заменил статью «убийство» на куда более мягкую — «убийство в состоянии аффекта». И, к возмущению многих горожан, освободил Гамидова из-под стражи прямо в зале суда.
После того как информацию растиражировала местная пресса, интернетовские форумы буквально вскипели: «Азербайджанская диаспора подкупила суд!», «Убил русского — получил условно!». В Паутине под призывы отомстить и выйти на митинг появились домашний адрес и мобильный номер Гамидова… К счастью, скоро все стихло. Или не стихло, а тлеет, и огонь в любой момент может вырваться на поверхность?
Преступлению, следствию, суду, а после — виртуальной волне протеста предшествовала, казалось бы, обычная городская история. Даже не история, а так, неприятность.
Поговорили…
Чуть больше года назад — дело было под вечер — Гамидов, управляя своим джипом «Ниссан Террано», угодил в долгую, как удав, автомобильную пробку. Решил обогнуть затор, выехал на встречку. Неудачно. Стал опять пристраиваться в свой ряд.
— Че, крутой, что ли, куда лезешь?! — раздалось вдруг откуда-то справа.
Это сказал пребывавший явно «под градусом» немолодой пассажир из ближней «Тойоты». Немат огрызнулся. «Тойота» — в ответ.
Гамидова будто ужалили. Выскочил на дорогу. Через неосторожно открытое окно влепил обидчику кулаком промеж глаз, рыкнул: «Заткнись!»
— О-о,… твою мать, да эти… совсем оборзели! — искренне изумился мужик.
— Че делает, гад! — поддержал приятеля пассажир, сидевший в «Тойоте» на заднем сиденье. — Серега, дай-ка мне монтировку, щас я с ним разберусь.
Никакой монтировки у них не было. Просто от водки развязался язык.
Лучше бы они тоже выскочили из машины и все трое передрались. Но сидевший за рулем «Тойоты» сын бормотал: «Отец, тише. Дядя Игорь, не связывайся». И русские мужики продолжили крыть по матушке гордого сына Кавказа со своих насиженных мест.
Гамидова затрясло. Выхватил из кармашка двери пистолет, приставил дуло в упор — к виску мужика. Выстрел! Сергей, дернувшись, повалился на сына, захрипел страшно, предсмертно. А убийца прыгнул в свой джип и рванул с места в карьер. Но, отъехав немного (пробка!), затормозил.
Он не отстреливался и даже не запирался в машине. В этом не было нужды. Его не растерзали на месте преступления и даже слегка не побили. Один только «дядя Игорь» схватил, что под ногами валялось — два куска асфальта, бросился вслед за джипом. «Пошел вон!» — ругнулся убийца. Тот и пошел.
Потом Гамидов — видимо, охолонул уже — помогал перепуганному парню переносить его смертельно раненного отца из «Тойоты» в джип-вездеход. Потом продирались вдоль затора по бордюрам и обочинам к ближайшей больнице. Наутро 50-летний Сергей Смоляков, не приходя в сознание, скончался в реанимации.
«Статья кавказской национальности»
Сколько стоит смерть? Если рядом с тобой ментально иной человек, то, получается, твоя смерть стоит дешево — всего несколько крепких слов в адрес кавказца.
По мнению судьи Виталия Павлова, погибший гражданин Смоляков должен был это учитывать. И если делать замечание лихачу горячей национальности, то обращаться тактично, литературно. И уж, конечно, не вставлять в свою речь святое для каждого южанина слово «мать», не задевать, боже упаси, чужое национальное достоинство!
Любой, кто отпускает ядреную русскую ругань в адрес сынов далеких Кавказских гор, поступает не просто неосторожно, а вопиюще. Более того, «данное поведение выходит за пределы нравственных устоев общества и должно быть оценено как аморальное», — аргументировал условный приговор судья Павлов.
Приговор — кому? Вроде как Немату Гамидову. Однако, как видим, реально осужден не убийца, а убитый, земля ему пухом.
То есть это он, убитый, толкнул уважаемого, никогда не судимого человека на преступление. Это он, аморальный гражданин Смоляков, посеял в душе азербайджанца Гамидова сильное душевное волнение, нанес ему тяжкое оскорбление в виде (опять цитирую) «брани о факте совокупления с матерью подсудимого».
Наверное, буквальная, не по-судейски лобовая трактовка ругательства может заинтересовать специалистов по русской ненормативной лексике. Следствие же в лице прокуратуры Владивостока интересовало другое: адекватен ли Немат Раджаб оглы Гамидов в своих реакциях, если в стандартной дорожной ситуации стреляет в человека из пистолета? Тем паче в большом городе с его вечными пробками азербайджанец живет и водит автомобиль не первый десяток лет. В общем, была назначена комплексная стационарная судебная психолого-психиатрическая экспертиза.
Эксперты, исследовав обвиняемого, сделали вывод, что «в момент совершения инкриминируемых действий Гамидов Н. Р….в связи с конфликтностью сложившейся ситуации в ответ на неожиданный СУБЪЕКТИВНО сильный раздражитель находился в состоянии повышенного эмоционального напряжения (стресса)». Следовательно, причина стресса — индивидуальные особенности психики, которые не дали Гамидову принять в условиях конфликта «социально приемлемое решение». Однако «признаков психического расстройства не обнаружено, его действия были целенаправленны, он мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими».
А теперь спросим: зачем при ТАКИХ выводах экспертизы суду понадобились ссылки на кавказский менталитет? Зачем нужно было переводить затертую бранную фразу из области словесной перепалки в область физиологии? Почему суд не смутил сам факт наличия пистолета у гражданина Гамидова (следствие установило, что это был бесствольный пистолет «Оса», он принадлежал подсудимому законно как оружие самообороны; видимо, те, кто регистрировал пистолет, так же, как и эксперты, не разглядели в его хозяине опасную склонность к аффективным реакциям)?
Ответ один: иначе не получалось «тяжкое оскорбление», повлекшее «убийство в состоянии аффекта» и соответствующее этой статье условное наказание. А оставалось «просто убийство» и семь лет лишения свободы.
Кстати сказать, слова «аффект» в экспертизе нет вообще. Оно прозвучало в зале суда из уст привлеченного Павловым эксперта-психолога Ольги Ковалевой. Этого оказалось достаточно, чтобы преступник вышел из-за решетки.
Большие деньги
Я настойчиво искала встречи с Гамидовым. Но его мобильные номера «временно не могли быть вызваны». Пошла по домашнему адресу — оказалось, семья переехала. Еще попытка — рынок, где у Немата торговля рыбой.
Торговцы, как оказалось, в основном родня Гамидова, встали грудью на защиту своего кормильца как один. И послали меня подальше:
— Что надо? Нет его. Уехал. Устраивает? Почему он должен встречаться? И нечего тут ходить, а то ходит она…
И пока я, сама едва не впав в состояние аффекта, топала прочь, кричали мне в спину: «Не вам, журналистам, его судить! Он свое искупил!»
— Уже назавтра после убийства, — сказала мне гособвинитель по делу, помощник прокурора Владивостока Наталья Безсонова, — семье убитого были выплачены 10 тысяч долларов. Потом в течение месяца — еще 10 тысяч.
Огромные для Смоляковых деньги. Жена убитого Надежда незадолго до трагедии потеряла работу, попав под сокращение. Муж был ее единственной опорой. Сын Роман — мелкий предприниматель, заработки не ах, совсем недавно сам стал отцом… «Искупление», конечно же, приняли.
На суде Надежда и Роман Смоляковы говорили, что их муж и отец был хорошим человеком, но вспыльчивым. Что, выпивши, матерился. Опустив глаза и запинаясь, просили суд дать Гамидову наказание «без реального лишения свободы».
Странный гуманизм по отношению к убийце собственного отца Роман объяснил просто: «Подсудимый и его семья продолжают и будут продолжать оказывать нам помощь».
— Может быть, потому суд и отпустил Гамидова на свободу, что об этом просили сами потерпевшие? — предположила я в разговоре с Виктором Купцовым, адвокатом Смоляковых.
— Вообще-то в отличие от моей позиции, полностью разделяющей мнение моих подзащитных, у суда по закону должна быть позиция, независимая от чьих-либо просьб, — вполне резонно заметил господин адвокат.
Чей имидж пострадал?
Председатель общественной организации Приморской азербайджанской диаспоры Рамиз Зейналов при встрече был вежлив. Говорил о том, что в результате досадного дорожного инцидента пострадал… имидж руководимой им организации и диаспоры в целом. Дал почитать выходящую во Владивостоке русскоязычную газету «Азербайджан» со статьей, призванной, как видно, этот имидж поправить.
Читаю: «Выстрел на дороге поставил точку на жизни С. Г. Смолякова, принес горе в счастливую и благополучную семью Немата Гамидова». Так и написано. Как будто в семью Смоляковых выстрел принес одни только доллары.
Честно сказать, мне кажется, что в этой истории если и пострадал чей-то имидж, то только не азербайджанской диаспоры. Ее образ в глазах обывателя остался таким, как и был, — цельным, сплоченным по национальному признаку, непоколебимым во веки веков.
Другое дело — имидж приморского правосудия. Может быть, обстоятельства, вызвавшие этот приговор, скоро выявит служебная проверка?.
Определенно не в пользу установления порядка — униженность несчастных Смоляковых перед преступником, отнявшим у них близкого человека и основного кормильца. Во вред общенациональному имиджу — трясина наших ленивых душ, где зачахли, едва проклюнувшись, порывы гражданского несогласия с «нестрашным» судом и жажда справедливого наказания преступника.
…По четвергам у судьи Павлова прием граждан. Под дверью никого, только я. И он меня принял. Как гражданку, неравнодушную к «резонансным» делам. Поговорили об аффекте, о ранимой кавказской душе. Узнав, что я из газеты, Виталий Аркадьевич резко сменил тон.
Осудил меня за то, что поступила невежливо и не представилась сразу. Узнав, что я читала заключение стационарной экспертизы, где ни слова про аффект, а также знакома с текстом приговора и протестом на него городской прокуратуры, быстро свернул разговор.
Так же быстро и решительно во время процесса судья Павлов отказал стороне обвинения в проведении повторной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы Гамидова в Москве, в Институте им. Сербского. Опасался, что столичные эксперты так же, как и их приморские коллеги, не обнаружат у Гамидова состояния аффекта?
…Еще немного, и история со стрельбой на дороге забудется. Все оплачено щедро, по-кавказски. Моральный ущерб — семье. И сами похороны главы семьи. Потом многолюдные, на 150 человек, поминки и памятник на кладбище.
Все забудется? Во Владивостоке как были, так и есть автомобильные пробки, в них то и дело выражаются нецензурно….А водительских прав Гамидова никто не лишал.
Наталья ОСТРОВСКАЯ (Наш спец. корр.)
СПРАВКА «КП»
«Оса» кусает до смерти
Эти устройства, которые делают в подмосковном Сергиевом Посаде, считаются самым мощным гражданским травматическим оружием. Для его владения требуется получить несколько медицинских справок, в том числе от психиатра, и лицензию в милиции. Перед выдачей лицензии в разрешительном отделе УВД у желающего вооружиться «Осой» должны проверить знание законов о хранении и использовании оружия. В законе четко оговорено, что его нельзя применять против женщин, детей, да и сама оборона должна быть адекватна нападению.
Если преступник не вооружен, стрелять в него нельзя, достаточно произвести предупредительный выстрел. Для этого выпускаются газовые и светошумовые патроны. Если преступник вооружен, можно выстрелить в грудь. При попадании пули с расстояния менее пяти метров она ломает ребра. При попадании в голову — шейные позвонки.
Учтите, из «Осы» в голову стрелять можно лишь террористу, который держит палец на дистанционном пульте бомбы. Тогда вас суд оправдает. Если же вы выстрелили в голову хаму и грубияну — вас ждет тюрьма. Это превышение меры необходимой обороны.
Александр БОЙКО.
ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА
В гостях забудь свой горский нрав!
Не хочу говорить о семье погибшего владивостокца — у них и так горе, бог им судья. Не стану останавливаться и на решении судьи земного, который выступил в роли всепрощающего бога (бескорыстного ли?): пусть его приговором и им самим занимаются уполномоченные на то правоохранители…
Но вот что во владивостокской истории цепляет больше всего — ее вторичность. Ведь это уже было в разных российских городах: дорожные разборки с огнестрельным оружием, причем с непременным участием выходцев с гордого Кавказа. Чуть что, и эти «настоящие мужчины» немедля вытаскивают стволы. Жизнь в современном городе с ее дичайшими пробками способствует одичанию людей, но не настолько же!.. Да тут еще «несмертельное» оружие, от которого почему-то всё чаще умирают, совершенно спокойно продается любому джигиту…
…А еще можно резать своих обидчиков кинжалами и разрубать надвое шашками. Горские обычаи, понимаешь… И какого же отношения к себе в этом случае, дорогие кавказцы, вы ждете от коренных жителей внутренней России? Как вы не поймете: приехали туда, куда вас вообще-то не звали и где особенно не ждали, хотите торговать, другим бизнесом заниматься — так и нравы родимых мест оставьте для сугубо внутреннего потребления. И вообще поумерьте свой пыл. Не наглейте!
Сергей ПОНОМАРЕВ, зам. главного редактора «КП»
