Ирландия, слез не иссякнет река,
Твой смех будет грустен, улыбка горька.
Пока все цвета в твоей гамме
Не выстроит арку над нами
И радугой - Мира Вратами
Не станет пока.
Erin, thy silent tear never shall cease,
Erin, thy languid smile ne'er shall increase,
Till, like the rainbow's light.
Thy various tints unite.
And form in heaven's sight
One arch of peace!
Славяне в ирландском эпосе
Предположение о славянском следе в ирландских сагах любому специалисту, мало-мальски знакомому с ирландскими, "кельтскими" письменными памятниками, наверняка представится если не натяжкой, то крайней и наивной формой профанации или розыгрыша. И этому есть несколько веских причин, главная из которых – разновременье существования. Ирландский эпос посвящен истории одного географического места – острова Ирландия, но охватывает большой древнейший временной промежуток всей послепотопной истории человечества. Это предмет национальной гордости ирландцев, поскольку свидетельствует о временах задолго до первых германских нашествий на острова (англов, датчан, саксов, норманнов). Славянские же письменные памятники достаточно поздние и считаются известными лишь по летописям Х века, а по чужим источникам – лишь начиная со второго века новой эры, т.е. позволяют нынешнему срезу науки предполагать достаточно позднее появление славян в Европе.
Есть и более конкретные причины крайней сомнительности предположений о возможности этнического и лингвистического следов контактов этих двух индоевропейских наций.
Во-первых. Ирландский эпос лишь условно называется сагами, по аналогии с германо-скандинавским эпосом. На самом деле — это сложная, называемая scel, совершенно специфическая форма мифического, поэтического отражения исторической действительности без привязки к датам, полная символьной мистики и точная лишь в географических деталях, названиях ирландской местности и описаниях коров и свиней. Искать тут славянские географические топонимы или имена героев бесперспективно.
Во-вторых, в отличие от германского эпоса, который носит конкретный характер и часто легко идентифицируется с определенными событиями ("гунны" — есть гунны, "бургундцы" — это бургундцы, а "норвежские короли" из "Королевских саг" — это реальные норвежские короли); ирландский эпос описывает все пять рас доирландских вторжений (ирландское — шестое) лишь по именам вождей вторгавшихся захватчиков или названию племени (например, Фир Болг), и эти вторжения нигде более с другими источниками не пересекаются, оставаясь таинственной загадкой. Таинственный характер всех пяти (шести) рас, почти не определяемых по предполагаемым местам их прежнего обитания, усугубляется неопределенностью датировки прихода и ухода даже такой определенной расы, как первая, про которую указано, что она была "до потопа и исчезла с лица земли, не оставив потомства".
В-третьих, и это очень важно, несмотря на относительно позднюю для Ирландии письменную фиксацию памятников, в них не находят отражения известные вторжения германцев на Британские острова, вплоть до полного завоевания Ирландии норманнами и фактического уничтожения всей ирландской письменной культуры, возрожденной потом лишь в XV — XVIII веках по сохранившимся в континентальной Европе спасенным ирландским источникам.
Ирландский эпос состоит из главных scel (prim-scela) - таких, как "Похищение быка из Куальнге" и "Битва при Маг Туиред" — и вспомогательных scel (rem-scela), сюжетно предваряющих эпизоды главных: "Похищение коров Регамона", "Похищение коров Регамны", "Рождение Конхобара", "Похищение стад Фроэха", "Сватовство к Эмэр", "Смерть Кухулина", "Недуг владов (уладов)", "О ссоре двух свинопасов", а также мифической и легендарной истории страны "Книга завоеваний Ирландии", зафиксированной лишь в XI и XVII веках.
Основное содержание эпоса составляют героические подвиги главных ирландских героев — Конхобара, Кухулина, Бреса, Луга, а также повествования о битвах и сражениях, в том числе и о сражениях между расами. Например, первое сражение при Маг Туиред было между четвертой и пятой расами, закончившееся поражением и изгнанием Фир Болг (четвертой расы) с острова.
Изложение содержания эпоса не входит в задачу нашего исследования, также как и анализ исторических и фольклорных особенностей текстов, однако, необходимо поделиться с читателем одним впечатлением, сложившимся у меня при первом чтении переводов ирландских текстов. Возникло ощущение, что где-то уже приходилось сталкиваться с такими мерными накатами волн эпитетов, характеризующих сражающихся героев, обстоятельства сражений и качества предметов, что где-то попадалось такое постепенное нарастание углубления метафор, до самого дна смысловой воронки исчерпывающее цельный образ события или персонажа.
Чтобы читатель мог сам ощутить этот художественный оттенок текстов, приведем два небольших отрывка без специальной выборки среди сюжетов. Первый сюжет — это сражение между любимым ирландцами героем Кухулиным и Фер Диадом, защитником прав ирландской королевы Медб. Вот этот текст:
"Не дожидаясь Кухулина, Фер Диад облачился в одежды для боя, сражения и схватки. Облачаясь в одежды для боя, сражения и схватки, сначала надел он на тело передник из шелка с каймой разноцветного золота. Поверх повязал он передник из мягкой коричневой кожи и привязал к нему камень, размером с мельничный жернов, а уж поверх, опасаясь га булга, надел он тяжелый и крепкий железный передник. На голову он водрузил свой шлем для боя, сражения и схватки, украшенный сорока драгоценными камнями, пурпурной эмалью и сверкающими самоцветами из восточных стран. В правую руку взял он свое крепкое, разящее копье, с левого бока привесил боевой меч с золотой рукоятью и перекладиной красного золота. На крутую спину закинул он щит неохватный, огромный, с пятьюдесятью шишками, из которых любая вместила б лик вепря, и гигантской шишкой из красного золота посередине. Потом испытал Фер Диад высоко в воздухе немало чудесных, невиданных боевых приемов, которым дотоле ни у кого не обучался — ни у приемного отца и матери, ни у Скатах, Уатах и Айфе. Впервые проделал их все Фер Диад в этот день, готовясь схватиться с Кухулином"...
Такие красочные сочные предбитвенные описания доспехов встречаются лишь в одном эпическом памятнике — "Махабхарате", точнее в "Книге о Карне". Только на богатейших языках древности — санскрите, галльских и славянских возможно создание такой завершенной образности, поэтому известный специалист по санскриту — академик Б. Л. Смирнов настаивал на непосредственном переводе на русский с древних языков, минуя обедненные ретрансляторы — английский и немецкий. Второй эпизод, под условным названием "Колесница" еще более напоминает древнеиндийский эпос, на этот раз "Бхагавадгиту" в переводе академика Б. Л. Смирнова:
"Не долго пришлось дожидаться вознице Фер Диада — вскоре увидел он чудесную пятиугольную колесницу о четырех колесах, что стремительно и неудержимо неслась к ним, направляемая искусной рукой. То была колесница геройских деяний с зеленым прологом, остовом спереди узким, высоким, как меч и несравненным для подвигов ратных.
Две лошади влекли колесницу, быстрые, скачущие, широкоухие, прекрасные и неудержимые, широкогрудые с сердцем горячим, раздувающимися ноздрями, высоким пахом, огромными копытами, тонкими ногами, дивные, резвые. Одна из них, серая, крутобедрая и длинногривая, неслась частыми скачками. О бок с ней была черная лошадь со вьющейся гривой, стремительным шагом, могучей спиною. Подобны соколу, настигающему добычу в ветренный день, подобны жестоким порывам весеннего ветра, что дует в долине мартовским днем, подобны обезумевшему оленю, впервые спугнутому собаками, были кони в колеснице Кухулина, что, казалось, неслись по сверкающим, жгучим камням, так, сотрясаясь, дрожала земля от неистовой скачки".
Не только санскрит напоминают эти строки из ирландского эпоса, но и само структурное построение терминологии часто походит и на древнегреческие метафоры. Например, "грозноразящий меч" Кухулина очень похож на "грозновозмездную правду" Парменида.
Однако, разумеется, не ради лингвистических красот были приведены предыдущие эпизоды. Дело в том, что в эпосе встречаются ссылки на приход в Ирландию сменных волн рас из "Греции" или "Восточных стран". Исследователи берут обычно эти ориентиры в кавычки, считая их позднейшим преувеличением. Например, Келлехер отмечал, что "слишком много неизвестных рук перерабатывали их (саги) по слишком многим забытым причинам", поэтому невозможно установить, какие данные в мирах саг уладского (владского) цикла взяты из наиранних вариантов анналов, а какие являются позднейшими наслоениями. Вышеприведенное наше сопоставление сразу не только снимает кавычки с упомянутых географических ориентиров древнейших стран, но и расширяет в глубь веков исторический период существования ирландского народа.
Таковы некоторые художественные и исторические вехи эпических и мифологических памятников Ирландии. Нашим читателям эти памятники доступны по двум добротным, выверенным академическим изданиям: под ред. А. А. Смирнова ("Ирландские саги") и С. В. Шкунаева ("Похищение быка из Куальнге", 1985). Непосредственно для анализа нами использована вторая книга и комментарии к ней С. В. Шкунаева.
Однако, для того, чтобы решить вопрос, поставленный в заголовке — о славянском следе в эпосе, всего изложенного выше недостаточно. Нет в ирландском эпосе прямых конкретных указаний на контакты со славянским этносом, в отличие от, например, германской "Песни о Нибелунгах", где на празднике при встрече Кримхильды с её будущим мужем — королем гуннов, прямо перечислены этнические группы всадников, участвующих в свадьбе:
1340 "Из луков печенеги - они там тоже были -
Влет меткою стрелою любую птицу били.
Вослед за их шумливой и дикою ордой
Бойцы из Киевской земли неслись густой толпой.
1339 То на дыбы вздымая своих коней лихих,
То снова с громким криком пришпоривая их,
Скакали русы, греки, валахи и поляки.
Бесстрашием и ловкостью блеснуть старался всякий".
Нет подобных прямых свидетельств в ирландском эпосе, полном туманных, красочных мифов и мистицизма, поэтому необходимо тщательно рассмотреть имеющиеся описания всех шести расовых волн вторжения на остров, чтобы попытаться выделить, например, хоть одну, имеющую косвенное отношение к славянской общности.
Шесть вторжений в Ирландию.
За исторический период, включая мифическую предысторию, в Ирландию вторгалось шесть рас. Последней расой (шестой), победившей пятую, каковая перешла вследствие этого в фазу ирландских божеств, были собственно современники создания эпоса, т.е. ирландцы в современном смысле этого слова. Этому предшествовал "доисторический" период, датировка которого крайне противоречива, различна у разных авторов, и этот период по некоторым источникам завершился не ранее IV в. до новой эры, а события времен Кухулина — это рубеж новой эры.
Изложение этой "предистории" составляет значительные эпизоды эпоса, и вкратце может быть представлено по упомянутому комментарию С. Шкунаева. Цитаты из его работы ниже даны в кавычках. Итак, вкратце, пять предшествующих заселению рас:
1-я раса. Кессаир (Кесар) со спутниками. Они побывали в Ирландии до потопа и исчезли с лица земли, не оставив потомства.
Пережил потоп только один из них, Фентан, превращаясь то в лосося, то в ястреба — пережил и все поведал последующим поколениям.
2-я раса. Партолон со спутниками, которым, чтобы обосноваться на острове, пришлось выдержать битву с местными демоническими существами — ужасными и могущественными фоморами. И это было первое сражение на ирландской земле.
"До прихода Партолона на острове было только три озера и 9 рек, — при нем из источников образовалось еще 7 озер и были расчищены еще 4 долины". "Книга завоеваний Ирландии скрупулезно перечисляет все новшества, связанные с каждой группой пришельцев. С именем Партолона традиция ассоциирует учреждение постоянных дворов, умение приготовлять пиво, введение правил законного заключения сделок при посредстве поручителей. Люди Партолона погибли от какой-то непонятной эпидемии", и так же как и первая раса "не оставили потомства".
3-я раса. “Третьими в Ирландию пришли спутники Немеда. В его время на острове появилось еще 4 озера и 12 долин”. Как и многие индоевропейские («арийские») племена 3-я раса именуется по имени вождя – «люди Немеда». “После смерти Немеда его люди сделались зависимы от могущественных демонов острова («фоморов»), которым были вынуждены платить тяжелую дань. Попытка сразиться с демонами, напав на их крепость на острове где-то у северных берегов Ирландии, окончилась поражением людей Немеда. Лишь тридцать человек во главе с 3 братьями Старном, Иарбонелом и Фергусом, спаслись и покинули Ирландию, рассеялись по земле”.
“Традиционно считалось, что потомки Старна и Ярбонела (Иарбонела), укрывшиеся в “Греции” и на “Северных островах” дали начало двум последующим расам пришельцев. Они играют особую роль в мифической предыстории острова”.
Итак, если первая и вторая расы были таинственными неизвестными и полностью мифическими нашествиями, то четвертая и пятая расы были потомками третьей расы, потерпевшей поражение в Ирландии от «демонов» и бежавшей с острова в Грецию и Северные острова, откуда и пришли две последующие волны нашествий — Фир Болг и Племена богини Даны.
Вот начало саги "Битва при Маг Туиред", где описано пришествие пятой волны и ее битвы с четвертой расой, закончившейся воцарением пятой:
"О Битве при Маг Туиред повествуется здесь, и о рождении Бреса, сына Элата, и о его царствовании".
"На Северных островах земли были Племена Богини Дану (Даны), и там постигали премудрость, магию, знание друидов, чары и прочие тайны, покуда не превзошли искусных людей со всего света.
В четырех городах постигали они премудрость, тайное знание и дьявольское ремесло3 — Фалиаге, Гориасе, Муриасе и Финдиасе". "Приплыли они на многих кораблях, чтобы силой отнять Ирландию у Фир Болг".
"В первой битве при Маг Туиред сразились они (Даны) с Фир Болг и обратили их в бегство и поразили сто тысяч воинов вместе с королем Эохайдом, сыном Эрка".
А прибыли Племена Дану с "Северных островов земли", куда были загнаны их предки из третьей расы. Это тоже непростое, "негеографическое" место. По представлениям древних ирландцев "Северные острова" — это своего рода таинственный потусторонний мир, недостижимый для смертных, что-то вроде Геркулесовых столбов у древних греков. Но это не был единственный потусторонний мир. Кроме уже упомянутых демонов-великанов, впоследствии к потустороннему сакральному миру относились и сами Племена Дану, вынужденные уступить в сражении шестой расе — Сыновьям Миля, считавшегося предком гойдельского современного населения Ирландии. После битвы — победы шестой расы провидец и маг Лмаргек поделил страну (Ирландию) на две части — подземную, которая досталась Племенам Богини Дану, и наземную, где властвовали последние переселенцы. После этого Племена Дану перешли в разряд божеств, многие из которых были общекельтскими. Местом их обитания была сама Ирландия с ее священными холмами.
Сакральный мир ирландцев сложен, красочен, многопланов и заслуживает отдельного рассмотрения вне этой статьи. Следует отметить, что он допускает переход в него и из него целым племенам, как это было с Племенами Дану, которые пришли с Северных островов, т.е. из потустороннего мира, попав туда предварительно в виде третьей расы. Это приводит к тому, что ирландцы не считают волны расовых высадок на острове захватчиками. Сказанное не относится к последующим более поздним кровавым и разрушительным вторжениям датчан, норманнов и англичан, которых они относят к диким и беззаконным германцам. Что же касается текстов саг, то даже вторжение пятой расы ирландцы считают возвращением своего этноса, а не завоевательской экспедицией, тем более, что вожди Племен Дану пополнили пантеон ирландских божеств.
Но самым загадочным в сакральном мире ирландцев являются упомянутые выше демоны-великаны, с которыми приходится сталкиваться практически всем последовательным пришествиям на остров и даже воевать с ними с самых древнейших времен.
Таинственные хтонические
демоны-великаны ирландского эпоса.
Упоминания в разном контексте о злых духах-демонах Ирландских островов — древнейших коренных жителях Ирландии — пронизывают весь ирландский эпос. Коренным населением Ирландии мы назвали этих демонов, так как с ними приходилось иметь дело в той или иной форме практически всем вторжениям в страну. Правда есть ссылка, что они тоже приплыли давным-давно в Ирландию из загадочной далекой северной страны Лохланн, что означает в переводе Равниной озер или Озёрным краем.
Большие знаковые и уже упомянутые исторические события, связанные с взаимодействием демонов с разными волнами пришельцев, выглядят так:
— третья раса попала в кабальную зависимость от этих могущественных демонов острова и была вынуждена платить им тяжелую дань. Попытка же третьей расы сразиться с этими демонами, напав на их крепость — остров где-то у северных берегов Ирландии, — окончилась тяжелым поражением и изгнанием оставшихся тридцати человек во главе с тремя братьями: Старном, Ярбонелом и Фергусом, которые спаслись и покинули Ирландию, рассеялись по земле и составили через определенные периоды основу четвертого и пятого вторжения в страну;
— четвертая раса (Фир Болг), потомки Старна, не вели боевых действий против демонов, более того, будучи разбиты Племенами Дану, укрылись у этих демонов (фоморов) и рассеялись по островам Мэн и Арранским.
— пятая раса, потомки Ярбонела, заключила мир с демонами, воспользовалась этим миром, чтобы изгнать с острова четвертую расу в первой битве при Маг Туиред, а затем, в более поздних поколениях, сумела одолеть во второй битве при Маг Туиред и этих могущественных демонов, принудив своих демонических соперников покинуть остров.
Демонов отличал огромный рост. В сагах это качество используется для эталонных сравнений, например: "Ростом с фомора или морского разбойника, словно башня возвышался могучий герой над Фер Диадом". Вот еще одно качество демонов — морские разбойники. Встречается и иное описание: “...Фоморы — это демонические существа, противники Племен Богини Дану во второй Битве при Маг Туиред, которые, по традиции, после своего поражения были навеки изгнаны из Ирландии. Они представлялись однорукими и одноглазыми великанами.”
Однорукость и одноглазость считались качествами у ирландцаев, не позволяющим расчитывать на королевскую власть: "ибо не мог королем быть Нуаду с тех пор, как лишился руки". Нуаду потерял руку в битве с Фир Болг, поэтому возникла смута при определении преемника. Бог Луг тоже потерял руку в битве с фоморами, однако ему сделали волшебную, и он сохранил власть. Есть и другие эпитеты в сагах для характеристики демонов: "ужасные, страшные, могучие", но сказанного уже достаточно, чтобы завершить семантическое исследование содержания термина.
Одно лингвистическое замечание. Бывает так, что одно слово значит больше, чем сотни статей и тонны манускриптов. В русском языке есть строгое правило: русских слов, начинающихся на букву Ф, нет. Это буква семитская. Будучи распространено на все индоевропейские языки, это правило дает поразительные результаты. Многие слова древней латыни, английского, немецкого и других языков начинают звучать по-русски, обнажая древнейшие слои этих языков и сметая, как шелуху, чуждые наслоения столетий.
Вот и в нашем случае происходит стремительная метаморфоза. Жуткие и грозные великаны-демоны “фоморы” становятся родными нам поморами, что сразу же проясняет многие описанные в сагах обстоятельства, и "морских разбойников" и "пастухов рыб", и огромный рост, поскольку в неславянских языках этого слова (поморы) нет…
А как же с однорукостью и одноглазостью поморов? Она тоже тает. Это навет поздних переписок.
Возьмем красивейший эпизод саг, повествующий о рождении Бреса, одного из первых королей Ирландии.
"Теперь же о том, как появился на свет Брес".
"Как-то однажды случилось Эри, дочери Делбаетa, женщине из Племен Богини смотреть на море и землю из дома в Мает Скене, и море перед ней было так спокойно, что казалось бескрайнею гладью. Вдруг увидела она что-то, и был это плывший по морю серебряный корабль, немалый на вид, хотя и не могла женщина различить его облик. Пригнали волны корабль к берегу и увидела на нем Эри прекрасного воина. До самых плеч спадали его золотистые волосы. Платье его было расшито золотой нитью, а рубаха золотыми узорами. Золотая пряжка была на его груди, и от нее исходило сияние бесценного камня. Два копья с серебряными наконечниками и дивными бронзовыми древками держал он в руках. (Это был король поморов. Где же однорукость?) Пять золотых обручей были на шее воина, что нес меч с золотой рукоятью, изукрашенный серебром и золотыми заклепками".
Они полюбили друг друга… и он сказал ей:
"И от нашей встречи понесешь ты сына, и не иначе он будет наречен как: Эохайд Брес, Эохайд Прекрасный. Все, что ни есть прекрасного в Ирландии, долину иль крепость, пиво иль факел, мужчину, женщину или лошадь будут сравнивать с этим мальчиком, так что станут говорить: это Брес".
А когда пришла смута, то на престол был выбран Брес:
"Говорили они, что лучше всего отдать королевскую власть Бресу, сыну Элата и тем подкрепить договор с поморами, ибо Элата был их властелином".
Оказывается, это был не единственный случай.
"И случилось Племенам Богини заключить мир с фоморами, и Балор, внук Пета отдал свою дочь Этне Киану, сыну Диан Кехта. Чудесным ребенком разрешилась она, и был это сам Луг". Любимейший бог ирландцев, Луг, их вождь в битве с поморами, был сам … помором, хотя и наполовину.
Прервем повествование, ибо теперь предстоит большая работа по полному переосмыслению ирландского эпоса. Одно можно сказать сразу: кроме того, что ирландцы теперь вправе гордиться великим ирландским ученым, их предком-помором М. В. Ломоносовым, древнейшая ирландская история отодвигается вглубь веков и становится одним из лейтмотивов истории Европы.
В заключение две справки: наисовременное представление о боге кельтов Луге и представление о фоморах (поморах Ирландии!) из мифологической энциклопедии:
Луг: (галльск., "сияющий"), Л л е у (ирл., валлийск.), в кельтской мифологии — бог (по мнению ряда исследователей, бог света, связанный с солярным культом). О распространении почитания Луга в Галлии свидетельствуют многочисленные надписи и названия населенных пунктов (Лион, Лан, Лейден и др., от Лугдунум, "крепость Луга"). В ирландских мифологических повествованиях Луг изображался новопришельцем среди богов Племен богини Дану, которая попадает к ним. Доказав свою искушенность (в отличие от других богов) сразу во многих "ремеслах" — в широком смысле слова; за это он получил эпитет Самилданах (ирл. "искусный во многих ремеслах"). Центральный эпизод связанных с ним ирландских мифов — сражение Луга с предводителем фоморов одноглазым Балором; Луг поражает Балора в глаз камнем из пращи или магическим копьем Племен Богини Дану, или чудесным оружием, выкованным божественным кузнецом Гоибниу). С копьем Луга, добытым ему "тремя богами ремесла" с таинственного острова Ассал, иногда связывался и другой эпитет бога — Ламфада (ирл., "с длинной рукой"). Представление о Луге как покровителе ремесел было также распространено в Галлии, если судить по сообщению Цезаря о культе Меркурия (ассоциировавшегося с Лугом). Валлийский Луг — воспитанник провидца и мага Гвидиона; Арианрод, мать Луга, не желала давать сыну имя, не разрешала ему носить оружие и иметь жену, но он при помощи Гвидиона добивается всего этого. В Ирландии Лугу был посвящен ежегодный (1 августа) праздник лугназад. По некоторым версиям, сыном Луга был Кухулин.
Фоморы (ирл., "нижние демоны"), в ирландской мифологии демонические существа, побежденные Племенами Богини Дану во второй битве при Маг Туиред. Фоморы, как и их противники, ассоциировались с островным потусторонним миром ("остров со стеклянной башней"), и край блаженных на западе океана нередко назывался владениями Тетры (одного из правителей Фоморов); Фоморы (как и племена богини Дану) часто назывались "герои из сидов" и т.д. Первоначально фоморы были, видимо, божествами типа скандинавских ванов, связанными с плодородием и магическим искусством. В период переосмысления ирландских историко-мифологических традиций позднейшими составителями рукописей соперничество Фомор и Племен богини Дану стало фоном одного из ирландских вариантов индоевропейского мифа — о поединке Сияющего бога (связанного с громовержцем) с его противником (Луга с Балором).
Очевидно, что ирландским ученым придется теперь переосмысливать весь ирландский эпос, а не только цитированные выше представления о боге Луге и поморах — "в свете вновь открывшихся обстоятельств". Очевидно и то, что не только ирландцам необходимо продвигать теперь границы своей древней истории вглубь "индоевропейской седины". Есть о чем поразмыслить и славянским деятелям культуры, например, об открывшейся древней многотысячелетней истории славянской семьи, не ограничивая при этом славянскую историю рубежами падения Рима, вехами принятия христианства или датами варварских вторжений.
Следует осознать, что славянская, земледельческая, общинная, солнцеславная, многотысячелетняя культура является системообразующим фактором становления древнейшей Европы, как цивилизационной, цементирующей среды для других континентов, и поэтому славянские искры можно искать практически во всех мифах и эпосах, совершенствуя процессы национального самосознания и самоидентификации. Это длительный и осторожный процесс собирания по крупицам славянской исконности, к которому призывал известный исследователь санскрита и индийского эпоса академик Б. Л. Смирнов. Луг, повидимому, - это славянское «луч», молдавское – «лучафер», т.е. «светоносный», что соответствует смысловому кельтскому содержанию.
Но не только ради славянских нот и продвижения временных границ культур нам следует изучать симфонию мифологий и эпосов соседей. Они содержат бесценные крупицы народной мудрости и откровений сущности бытия. Например, исследуемая выше ирландская песнь "Битва при Маг Туиред" содержит крайне поучительное пророчество о Конце света:
Не увижу я света, что мил мне.
Весна без цветов,
Скотина без молока,
Женщины без стыда,
Мужи без отваги,
Пленники без короля,
Леса без желудей,
Море бесплодное,
Лживый суд старцев,
Неправые речи брегонов,
Станет каждый предателем,
Каждый мальчик грабителем,
Сын возляжет на ложе отца,
Отец возляжет на ложе сына,
Зятем другого тогда станет каждый.
Дурные времена —
Сын обманет отца,
Дочь обманет мать.
Вооруженные знаниями того, чем хотят извести человечество, давайте вместе приступать к работе, чтобы этому процессу из древнего пророчества воспрепятствовать.