№ 14
ТЕРНИЯ ИЕРЕЙСКОГО СЛУЖЕНИЯ.
Рапорт благочинного.
По просьбе священника села Злазно, Ровенского уезда, о. Димитрия Белякова и по своему нравственному долгу, смиреннейше доношу Вашему Высокопреосвященству, Милостивейшему Архипастырю и Отцу, что крестьяне села Злазно  обвиняют о. Белякова в неблаговидных поступках по приходской деятельности пристрасно, умышленно и преувеличенно. Правда, в приходской деятельности Белякова заметны необдуманная горячность и нетактичность, но это есть плод его молодой пастырской  ревности и незнания шипов пастырской службы. Стремления о. Белякова в приходской деятельности были благие, но не соразмеренные с его силой. Сначала прихожане сочувствовали его приходской деятельности и брались помогать ему, но последовало обратное веяние со стороны людей, имеющих влияние, и все обрушилось на пастырскую деятельность о. Белякова. В Злазно сравнительно развито пьянство и имеются казенная винная и еврейская пивная лавки. К слову, настало время для легкого открытия пивных лавок по селам, вопреки воли и желаниям крестьян, и возвращаются времена корчемных безобразий. О. Беляков убедил крестьян закрыть пивную лавку. Составили приговор, нашлись люди подписать приговор и послали прошение и приговор Г. Губернатору, потому что местное Волостное Правление от написания и посвидетельствования отказалось. В Злазно – засилие евреев, живет их в селе на 1500 прихожан свыше 200 душ. Прихожане выясняли о. Белякову весь вред засилия евреев и о. Беликов вздумал возбудить дело о выселении евреев. Написали приговор, который подписать тоже нашлись люди. Одни хотели выселить всех евреев, другие более  вредных. Во всяком случае прошение и приговор были тоже написаны и подписаны и посланы Г. Губернатору. Во всех сих делах принимал деятельное участие и местный учитель министерской школы. Приговор был передан Г. Губернатором сельским властям для поверки и дело приняло обратное действие: о. Белякова обвиняли в возбуждении прихожан. Затем началась травля прихожан на о. Белякова. Учитель принял обратное действие. Нашелся новый кандидат на священство в Злазно, зятек местного воротилы, выдержавший экзамен на священника. Посыпались жалобы на о. Белякова, телеграмма и назначено следствие. Следствие в первый срок не состоялось по независящим причинам. Объявившее о сем лицо пояснило, что следствие над о. Беляковым не будут, и если будет, то разве через 3 месяца (?) чем дан был толчок, для ускорения дела, о. Белякова не допустить к богослужению и требоисполнению…*  Пред следствием приказчик пивной лавки избран был кандидатом старшины, который по чьему то распоряжению забрался в следственную квартиру во время следствия и руководил допрашиваемыми на следствии. Духовный следователь с трудом добился удаления не приглашенного кандидата. На следствии люди не хотели допроса по одиночке, а требовали спроса всех вместе и заявляли, что следствия не желают, а желают только удаления с прихода о. Белякова. Для повального обыска были выбраны понятые по жребию, но оказались не подходящими для дела и по требованию общества были заменены другими по жребию. На следствии обвинения не подтвердились и все показания спрошенных ограничивались заявлениями: не видел, не знаю, не слыхал. Есть показания скандальные, в роде того, что о. Беляков при посещениях прихожан заглядывал на полки за яйцами и давший такое показание после спроса ушел, отыскать его для передопроса отказались и о. Беляков с доказательствами наглости опоздал. Это злорадство людей не верующих над положением в приходе священника. Многие обвиняют о. Белякова в его слишком резких обличениях прихожан в церкви, но последние своими проступками вызвали его на это. Во дни разгула через Злазно опасно проехать и среди бела дня.
Благочинный, Протоиерей Иаков Таранович.
Снова и снова об обеспечении духовенства. В “Колоколе” по этому поводу “Сельский иерей” говорит:
Прочитав в № 1231 “Колокола” заметку “Насущная нужда духовенства”, вполне присоединяюсь и сочувствую высказанному. Способ обеспечения духовенства очень и очень тяжел, воля ваша, а постыдно вести торг с прихожанами за требоисправления, но каждый священник в силу необходимости поставлен в такое тяжелое  положение. Поэтому неизбежны с прихожанами неудовольствия и пререкания, всегда оканчивающиеся жалобами архиерею с излюбленной фразой обвинения “вымогательства”. Посмотрите: все консистории завалены подобного рода делами… Терзают бедных священников, гоняют с места на место, часто без суда и следствия. Будучи сам 8 – 10, дети требуют средств на содержание и обучение, где взять, что делать, приходиться терпеть самому и семье. Совершенно справедливо; чтобы получить более или менее доходный приход ранее пятилетнего срока, нужна и протекция местного благочинного и других лиц сильных мира сего.

Справедливо, что кормление духовенства на счет прихожан таким способом, какой практикуется ныне, не соответствует достоинству пастырей. Почему бы к духовенству не применить способа содержания, как это практикуется в других ведомствах. Далеко было бы лучше обложить жителей определенными взносами, по числу дворов и получаемые средства распределять более равномерно. Тогда не было бы недружелюбных отношений пастыря с прихожанами, а также обоюдных жалоб,  прекратились бы врагов православия ложные обвинения и упреки на духовенство вроде того, “что попы обирают народ, что у них глаза завидущие, что они дерут с живого и с мертвого и т. п.”.

Справедливо и то, что в настоящее время надвигаются со всех сторон тучи грозные, всюду распространяется нечестие безверия разной  сектантской пропоганды, пора русскому духовенству объединиться посредством печатного слова и стать твердо на защиту Христова стада.

Не думайте, оо., что наши заявления останутся “гласом вопиющего в пустыне”.

№ 24
ПАСТВА И ПАСТЫРЬ.
… 3. Массу огорчений и нареканий доставляет нам пресловутое вознаграждение за требы. Посмотреть со стороны, – обеспечение духовенства очень солидное: жалованье, земля, плата за требы “обхождения” с молитвой. иконой, св. водой… Деньги, деньги и деньги.
О жалованье долго толковать не будем. Оно небольшое и целая его треть уходит на разные вычеты.
Земля может служить лучшим обеспечением причта в том случае, когда находиться в удобном месте, в одном куске. Но если 20, 30, десятин  разбросано в 15, а то во 20 отдаленных местах, то доход не покроет расхода по обработке и досмотру.
Сплошь и рядом в бедных “парафиях” (а таких не мало) причт вынужден прибегать к хитрым дипломатическим уловкам – чтобы добыть лишний рубль на расходы. До поры, до времени это удается. Но ничто не вечно под луной. Появится несколько прихожан с характером неподатливым, строптивым и рушится хорошо поставленное дело, прогорает “Дипломатия”… летят мольбы начальству… Последствия известны.
При таких порядках добрые отношения между пастырем и паствою немыслимы.
Неужели же мы так и не дождемся упорядочения, улучшения нашего материального положения?!
№ 27
В “Земщине” В.К-ш передает свою беседу с членом Г.Думы, о. В.Якубовичем о положении духовенства в С.-Западном крае.
– В каком положении находится православное духовенство в Северо-Западном крае?
На этот вопрос о. В.А.Якубович отвечает так:
– До избрания меня в члены Государственной Думы 2-го и 3-го созыва, я долгое время был благочинным в минской епархии, и потому хорошо знаком с положением духовенства в этом крае. Недавно закончившийся процесс в Мозыре о кощунстве довольно ярко подчеркивает, как относится местное, польское шляхетство к православной религии. И ясно, что при таком отношении, положение нашего духовенства здесь очень тяжелое.
Мозырский процесс, к сожалению, не единичное явление. Были и массовые нападения католиков на нашу церковь, совершались явные насилия над религией. В то время, когда я был благочинным, припоминаю были такие случаи.
В одном из сел Жукове-Барского прихода католики неоднократно нападали на нашу церковь, желая превратить ее в костел. В местечке Ивенц совершалось насилие над местным священником: его дом брали приступом, и он едва спас жизнь от разъяренных фанатиков-католиков. И под конец, около самого православного храма католики прибили католический крест. В местечке Мире осквернили святой колодец почитаемый православными.
Так много было случаев надругательств над православной верой, что всего и не припомнишь.
Надо признать, что положение православного духовенства в этой местности очень тяжелое. С одной стороны постоянная, упорная борьба с боевым католичеством невольно угнетает и утомляет пастыря. С другой стороны, в этой местности священники и экономически сильно нуждаются, так как получают в год всего от 300 до 400 рублей от  казны, а на приход почти нельзя надеяться.
Наша паства, русские православные в Северо-Западном  крае – народ бедный и угнетенный. Бедность среди прихожан настолько сильна, что священнику приходится нередко оказывать помощь прихожанам из собственных денег и решительно нет никакой возможности что-либо получать за исполнение треб.
В экономическом отношении русские крестьяне в полной зависимости от Поляков-помещиков.

№ 29
– К вопросу о материальном обеспечении духовенства. В Святейший Синод поступил ряд ходатайств многих епархиальных съездов по вопросу о материальной зависимости духовенства от прихожан. Большинство епархиальных съездов обращают внимание высшей церковной власти на то, что при современном положении вещей едва ли священнослужители могут иметь какое-либо благотворное влияние на пасомых, с которыми в последнее время на почве взыскания церковных сборов и платы за требы происходят недоразумения. Духовенство многих епархий предлагает Святейшему Синоду выработать меры,  налагающие на администрацию обязанность взыскивать с прихожан церковные сборы в пользу духовенства. Как сообщают “Рус. Вед.”, вопрос этот будет обсуждаться на одном из заседаний Синода.

№ 30
“Колокол” полемизирует с “Русск. Слов.” из-за решения вопроса с материальным обеспечении духовенства:
“Рус.Сл.” ведет политику… Якобы, глубоко сокрушаясь, газета заявляет, что с одной стороны жаль и голодающее духовенство, а с другой и прихожан, которым приходиться тратиться на содержание причтов.
Как же сделать так, чтобы и одним было выгодно и другим не накладно, –  а очень просто: сократить число православного духовенства: не замещать открывающиеся вакансии, закрывать православные храмы, приписывать их приходы к другим.
Чем не благодетели! Правда, проект не первой свежести; так “улучшали” быт духовенства в 70 гг. Насколько улучшили его – неизвестно, а что раскол и штунду развели в селах, где закрыли церкви – это факт, и конечно и ныне для баптистов, штундистов, австрийцев, хлыстов и проч., как нельзя более было бы благополезным закрытие православных храмов и упразднение причтов.
А позвольте вас спросить, сердобольные гг., почему этого способа “улучшения быта” не предложите для учителей, для врачей, для судей? Почему вместо того, чтобы доказывать необходимость увеличения жалованья учащим, вы не предложите сократить число школ и затем разверстать сумму жалованья между собравшимися? Скажете – школа нужна, а церковь – разве не нужна? Ведь сокращать и упразднять можно только ненужное.
Перестаньте лить крокодиловы слезы – наивные люди повывелись.”
Проекты, конечно, проектами: но когда-же наконец, духовенство дождется улучшения своего материального обеспечения?

№ 45
Нужна ли духовенству земля? Оригинальную статью по этому вопросу находим в Вологод. Епарх. Вед. свящ. П.М.
“Что земля нужна духовенству, – об этом не может быть и речи; только вопрос: в каком количестве? В настоящее время сельские причты владеют довольно обширными участками земли – в несколько десятков и даже сотен десятин. Большая часть земли падает, конечно, на долю священника; но у него то и менее всех свободного времени заниматься землей. Без священника не обойдется ни одна служба, ни одна треба, на нем же лежит и все делопроизводство и отчетность по церкви и приходу и переписка… Священнику нужно приготовиться к службе, и обдумать план воскресного или праздничного поучения, или выбрать готовое, приготовить материал для собеседования. На его руках лежит и хозяйство церковное, содержание в приличном виде и ремонт храма, заботы о церковной школе и каждодневные занятия в ней в учебное время, устройство попечительских собраний и приходских советов и т.п. Кто как не священник же, по долгу пастыря и отца, должен посетить болящих, постигнутых несчастьем, подать благой и добрый совет нуждающимся, взять на себя обязанность миротворца, где будет нужда, бороться с пьянством, бедностью в приходе… и проч. и проч.
Когда же ему заниматься землей? А между тем и не заниматься, оставить землю без всякого внимания нельзя. Иначе чем же жить? Нанять управляющего и, “отложив всякое житейское попечение” предаваться трудам по пастырству? Но средств нет и на необходимую прислугу, и большинство сельских священников, не говоря уже о прочих членах причта,  е имеет работника, эту редкую у священников роскошь, а одну женскую прислугу. Поневоле самому приходиться из священника превратиться в какого то мелкопоместного управляющего, который, как начнется лето, не знает покоя в беготне и суете по управлению напольными работами, по приисканию рабочих, в надзоре за ними и т.п.
Еще чуть не с половины зимы, с февраля – марта, уже начинает у него болеть сердце, что приближается лето, время когда не будет спокойной минуты ни тебе, ни семейству. Люди радуются приближению лета, а сельское духовенство наоборот, для него лето – время страды, забот, беспокойства. И зачем духовенству земля, когда оно не имеет ни возможности, ни времени обрабатывать ее своими руками? А сколько неприятностей, огорчений с чужим народом в течение лета. Деньги нужно отдать рабочим вперед, иначе и совсем останешься без рабочих рук. А за долг не так-то охотно идут работать, да часто бывает и так, что половину заработают, а остальную уж остается пожертвовать волей на бедность. Приходиться платить вторые деньги. В нынешнее время это случается весьма нередко. Являются неловкие, неприятные отношения с прихожанами. А что хлопот хозяйке, – иная полжизни потеряет из за этой матушки земли. Забота, забота и забота…  Чуть не каждый день, как начнется лето, нужно приготовить для 15 – 20 и более человек. И это сегодня, завтра и так все лето и осень до октября и далее, пока не кончится последняя страда – молоченье. Когда же тут думать священнику о поучениях, собеседованиях и собраниях, когда работать для прихода? Не успеешь кончить еще одной работы, – уже подошла другая. Сначала идут: весенний сев овса и ярового, пашня, вывозка  навоза, завалка. А тут уже подошел и сенокос, самое беспокойное и тяжелое время для сельских обывателей. Ничего еще, если погода хорошая и благоприятная, а то совсем измучишься в этот сенокос. Другой раз так умаешься за день, не выпуская из рук грабель да вил, что рад бываешь, когда кончится день и можно отдохнуть за самоваром. И так все лето – это самое приятное время года. Некогда побеседовав на досуге с природой. Бывают года, что сенокос затягивается до “белых мух”.
Сенокос в самом разгаре еще у нас на севере, а уже нужно жать рожь, а потом овес, в тоже время – и сеять озимое. А тут забота как убрать хлеб с поля. И, наконец, около месяца длится молоченье, на которое тратятся целые дни с раннего и до познего вечере, с веяньем лопатой.  И вот, когда кончится молоченье, месяца 4 – 5 поживешь относительно спокойно. Эти только месяцы и могут всецело принадлежать приходу, в них только и можно поработать для прихода, если только священник за лето не отвык совершенно от дел пастырства… Но только запахнет весной, снова засияет в сердце забота, – как будет проводить лето, управить работы. Опять потерялось спокойствие, опять с ума нейдет, что скоро наступит мученье  с работами и рабочим народом и так всю жизнь…  Обуза, страшная обуза – эта земля для духовенства. В эту землю уйдут все твои силы, все заботы, да и нельзя иначе. И при всех стараниях, при всей заботе весьма незначительный доход даст земля и дорого достается сельскому духовенству этот хлеб насущный; но при скудных материальных условиях и этим пренебрегать нельзя. На 24 руб. 50 коп. жалованья, да на 10 – 15 рублей из кружки (в лучшем случае) не широко проживешь. А между тем, ведь, и дома все хотят пить и есть, да и в городе у иного двое – трое детей, а при настоящей дороговизне на них нужно не менее 20 руб. на каждого в месяц. Как тут быть?
Хорошо иметь духовенству да и вполне достаточно 5 – 10 десятин на причт. Такой участок земли не будет чрезмерно обременять духовенство. На нем оно может и потрудиться своими руками: устроить огород, садик, заняться травосеянием, грядковой культурой и т.п., – и иметь достаточно времени подумать и о приходе, о неотложном деле нравственного воспитания народа и ознакомления его с главными истинами христианского вероучения, с главными пунктами священной истории и истории Церкви. А кто его научит этому, если не позаботиться о том духовенство? Между тем, это так необходимо, так чувствуется неотложная нужда в этом в настоящее шаткое в религиозном и политическом  отношении время! Нужно развязать духовенству руки, нужно снять с него это тяжелое, неудобное и во вред главному делу носимое бремя – землю. На все находятся средства; ужели не найдется на то, чтобы обеспечить приличным содержанием от казны духовное сословие, этих безответных, самых надежных и искренних слуг Церкви, Государя и отечества? Пока не поздно, нужно привлечь лучшие силы к пастырскому служению, а для этого не отпугивать ненужною и тяжелою обузой – землей и невозможным, почти нищенским способом содержания. Ибо что сказать о сборах с мешками, корзинами, рученками под сметану и проч.? В какой плачевной роли тут является служитель церкви, строитель таин Божьих,  совершитель Богослужений, проповедник слова Божья!?  Но нужда да большая семья заставляют забыть все и плестись в приход за подаянием. Долго ли еще продлится подобное существование сельского духовенства? Ведь право, многие насмотрятся, как родители мучатся весь век с землей, как странствуют по деревням с мешками и корзинами, и бегут прочь от служения Церкви.
Возьмите землю у духовенства и обеспечьте его достаточным содержанием, избавьте его от необходимости побираться в приходе, чтобы оно могло предаться служению церкви и отечеству с радостью, а не воздыхающе!”

ПАСТЫРСКИЙ СОБЕСЕДНИК. Еженедельный духовный журнал. 1891 г.
Предсмертное ходатайство старца протоиерея о достойном вознаграждении трудов православного духовенства.
Первого января 1891 года, в половине 12-го часа вечера, отошел ко Господу старейший из протоиереев г. Твери, досточтимый Иоанн Иоаннович Покровский. Почивший отошел ко Господу на 75-ом году своей жизни, безболезненно, непостыдно и мирно, как этого молитвенно желает св. церковь всякому истинному христианину, и как об этом за всяким богослужением молился и почивший о. протоиерей Иоанн.
Не смотря на свои преклонные лета, он был бодр духом и телом до последних дней. Недели за две до кончины своей он соборовался св. елеем с полным спокойствием духа, в благоговении и страхе Божием. И в эти последние недели особенно озабочен он был мыслью о необеспеченном состоянии нашего православного приходского духовенства. Эта забота давно лежала на прекрасной душе его тяжелым камнем, и гнела его сердце. Еще в то время, когда появилась в заграничном издании известная книга о сельском духовенстве, у него были составлены были записки об этом предмете, написанные не в духе неуместного осуждения высших лиц и властей духовных, а в духе истинно-правдивого и доброго сострадания к своим собратьям, совершающим, при всей своей бедности и необеспеченности, великое и святое дело служения церкви Божией. Труд этот в пятидесятых годах отправлен в Петербург к одному  высокопоставленному лицу. Теперь, пред своей смертью, он решился еще раз поднять уже почти замогильный голос свой об этом, столь дорогом его сердцу, предмете; и составил, и отправил свое письмо к одному из  старейших иерархов церкви Российской, к Высокопреосвященнейшему Митрополиту Платону, которого глубоко почитал еще с ранних лет. В “Тверск. Епарх. Ведом.” Приведено дословно во всей полноте письмо о. Иоанна. Вот что он писал:
“Высокопреосвященнейшему Платону, Митрополиту Киевскому и Галичскому, радоваться.
Оканчивая более чем пятидесятилетнее служение мое Богу, церкви, царю и отечеству, чувствую душевную потребность побеседовать с тобою, владыко святый, о предмете, который не может не быть близок твоему доброму сердцу: о положении русского православного белого духовенства.
Как член Св. Синода, ты имеешь полную возможность сказать пред ним свое слово; возвысь же за русское православное духовенство свой честный, правдивый и мощный голос; и твоя добродетельная, славная жизнь увенчается подвигом, за который благословлять тебя будут из рода в род не только молитвенники земли русской, но и вся русская земля, нуждающаяся в подвиге своих молитвенников.
Слыхал и читал я, что в южных, черноземных епархиях духовенство лучше обеспечено, чем в средних, – не черноземных;  обращено внимание на положение духовных в западном крае, улучшено быт священнослужителей армии и флота.  Тем лучше. Тем легче, следовательно, улучшение быта остального духовенства, в составе которого так много бедствующих.
В ряду средне-русских епархий Тверская считается не худшею; а в ней по меньшей мере половина всего числа приходов принадлежит к бедным и нуждающимся.
Ныне получаемое жалованье – священникам от 100 до 150 руб., дьяконам – двух третей, –псаломщикам – одной трети этой суммы, не может дать сельским священноцерковнослужителям средств ни для образования детей, ни для собственного существования.
Доходы? – Но велики –ли они? И как получаются? – Большинство сельских священников нашей Тверской епархии зарабатывают в год от 150 до 200 руб.; как тут жить, когда содержание одного сына в духовном училище или в семинарии обходиться на год во сто рублей.
Не радостно положение и городского духовенства. Кроме небольшого (на перечет) числа приходов, в той же Тверской епархии городские священники зарабатывают в год 300 – 400 р. И как зарабатывают? Буквально по копейкам.
Жалованья городскому священнику не положено; и все существование его зависит от доброхотных даяний, обыкновенно весьма скудных. А случись болезнь; – иссякает и этот источник.
Но самое тяжкое в быту нашего православного белого духовенства – это не обеспеченность его в случае оставления службы по старости, или болезни. Прослужив 35 – 50 лет в сане священника, устаревший труженик получает пенсию в размере 100 – 130 руб., дьякону половину, или две трети, а псаломщики ничего.
Семейства же  священнослужителей, умерших ранее тридцатипятилетней службы, пенсией не пользуются, а получают от епархиального попечительства пособие в размере, большей частью, 5-10 рублей в год.
Духовенства католическое, лютеранское, еврейское, магометанское в России обеспечены в своем существовании на службе и в старости; за что же обижено в сравнении с ними православное духовенство?
По сведениям православного народного календаря Наумовича, в Росии считается протоиереев 1418, священников 34375, диаконов 6810, псаломщиков 42371. Если половина всего этого числа священно-церковнослужителей  обезпечены в своем существовании, то для остальной половины, при назначении протоиереям и священникам в год жалованья 750 руб., диаконам 500, псаломщикам – необходима со стороны государства ежегодная жертва в двадцать миллионов рублей.
Если бы государство пожелало возможно скорее составлять капитал для обеспечения престарелых священно-церковнослужителей, их семейств, а также вдов и сирот, приличными пенсиями; то независимо от вычетов из жалованья  служащих, необходимо было бы ежегодно откладывать до составления нужного капитала до двух миллионов рублей.
\\.....\\
Ответственное ведение метрических книг о рождении, крещении, браках, смертных случаях, выдача всевозможных справок и свидетельств, воинским и другим Присутствиям и частным лицам, совершение всевозможных церковных служб и треб, ведение денежной  церковной отчетности, – все это труды, которые, по справедливости, должны быть вознаграждены.
Приближаясь к могиле, не за себя ходатайствую, – хотя имел бы право ходатайствовать и за себя; ибо, прослужив в сане священника и протоиерея слишком 52 года, я должен оставить службу без средств к жизни, в надежде лишь на скудную пенсию; жене не оставляю капиталов.

_

Надеюсь данные будут полезны.

В добавку: в 1906 г. в г. Проскурове:
… Зарплата старшего городового в 1906-м году составляла около 300 рублей в год, младшего – порядка 240 рублей в год, то есть в пределах 20 – 25 рублей в месяц. Для сравнения, горничная получала 6 руб. в месяц, кухарка – 7 рублей, кучер – 12 руб., младший офицер – 40 руб., преподаватель училища – от 70 до 100 руб., городской голова – 100 руб. в месяц. В то же время, 800-граммовая буханка хлеба стоила 8 копеек, килограмм мяса – до 30 копеек, килограмм сахара – 40 коп., а чтобы снять 3-комнатную квартиру пришлось бы “выложить” 200 руб. за год.

При этом: прислуга нанималась "со столом, одеждой и жильем", т.е. наниматель предоставлял жилье, пропитание и одежду, а то, что выдавалось "на руки" - чистый доход. При этом во время найма оговаривался даже цвет предоставляемой одежды.
Семья сельского священника после всех обязательных выплат в Консисторию, эмерительные кассы, обязательную подписку и покупку литературы, могла рассчитывать на 10 - 15 р. в месяц.