выкладывал это в дневе но решил еще и здесь выложить...

Тигры Аркана

Желько Разнатович(Аркан) и его Тигры!!! Слава Героям!!!

Аркан был легендарной фигурой, которая лидировала среди югославских националистов в 90-е годы. Он родился в Словении 17 апреля 1952 года, и его реальное имя было Zeljko Raznatoviс пока он не выбрал прозвище Arkan. "Arkan" в переводе с татарского означает "дикая лошадь". Но он выбрал себе это прозвище не из-за этого. Раньше в детстве он часто смотрел любимые военные фильмы с главным героем "воздушным командующим" которого он называл Arkomand, а позже Arkan.
Он был рожден чтобы стать победителем. Любой ценой.
Аркан был сыном генерала югославских воздушных сил. Дедушка у него тоже был воином ставший героем в одном из многих сражений с турками. В 70-е годы в основном он жил в Германии, Бельгии и Италии. Работал во многих областях и прошел через все социальные уровни. В конце 80-х вернулся в Югославию и открыл свою кондитерскую в Белграде. Он стал также лидером футбольной команды Красная Звезда Белград (Crvena Zvezda), которая сумела победить в европейской лиге 1991 году. Его кондитерская "Принц" стала одним из самых больших и лучших мест в Белграде. Вдохновленный и под влиянием боли и страданий сербских поселений в Хорватии и Боснии, он решил посвятить себя в борьбе за национальную свободу и правосудие. Он создал сербскую Добровольную Охрану в мире известнуюк как "Тигры Аркана" с единственной целью защитить сербские поселения от Католических и мусульманских агрессоров. Члены Тигров были в основном людьми из его футбольного клуба кто чувствовал святое обязательство служить этим трем идеалам: родина, вера и семья. Аркан создал лагерь и начал готовить Добровольцев к последней святой войне...

Аркан и его Тигры начали их действие в Хорватии, в сербских населенных странах, которые особенно сильно терроризировались хорватскими сепаратистами. Хорватские сепаратисты в попытке достичь независимости от Белграда пробовали силой сделать массовое бегство сербского населения Хорватии (который был официально перед войной 30% от полного населения Федеральной югославской Республики Хорватии). Аркан и его Тигры воевали вместе с JNA (Югославская Национальная Армия) и местными сербами. Со многочисленными потерями они сумели освободить несколько городов, занятых Католическими агрессорами. В 1992 Аркан, избран как представитель сербского Парламента с его политической партией "Партия сербского Единства". Но к сожалению огонь войны начал жечь другое место, где Сербы были большинством, на сей раз на материке Боснии и Герцеговины. Враг лицемерил: с одной стороны фундаменталисты мусульмане, настоятельно коррелированные с террористическими Исламскими организациями по всему миру и поддержанные странами мусульман, типа Ирана, Саудовской Аравии, Турции и других. С другой стороны - Католические "старины" хорваты Герцоговины, которые пробуют оживить их мечту для "Большей Хорватии". Сербская Охрана Добровольца становится надеждой для испуганных Сербов. Ее легендарный лидер, Аркан становится защитником людей от террора и ужаса агрессоров. Его приключения становятся народными песнями, и его фигура почитается во всем православном мире. После окончания войны он возвратился в Сербию, и начал развивать свой бизнес. Он купил футбольную команду, FK Обилик (Милош Обилик был легендарной фигурой сербской национальной истории: при сражении Косова против Турков, воевода Обилик убил Султана Мурата в его палатке, и был убит охранниками). Женившийся три раза, он имел 8 детей (7 мальчиков и одну девочку). Его последний брак был со Светланой Великовик, сербской исполнительницей Народной музыки. В 1997 "Международный суд" сделал секретный обвинительный акт против него обвинив в преступлениях против человечества. Очевидно, что западные мировые пропагандисты работали со следующим геральдическим девизом, "Кто не с нами, является преступником". Международному суду было наплевать на другие Югославские войны (мусульмане, хорваты) и на военные преступления тех людей которые реализовывали агрессию НАТО в 1999 году. Эти люди бомбили больницы, поезда, телевизионные студии и мосты и они оправдывали себя с саркастической фразой "неизбежные сопутствующие разрушения". Аркан был солдатом, против которого борются как солдат против солдата, которые нападали на его людей и его страну. Он не убивал детей и женщин, не использовал бомбы с ураном, как НАТО делало в 1999 году. 15-го января 2000 г. когда Аркан посещал Межконтинентальную Гостиницу Белграда, три человека (среди них был бывший полицейский) из автоматов, убили Тигра Сербии, Желько Разнатовича Аркана. Их поводы, все еще неизвестны. Много слухов было выпущено сербскими средствами массовой информации об авторах этого действия. Самый реалистичный имеет отношение к обычному организованному действию ЦРУ, чтобы скрыть югославскую проблему.
Его душа встретила души других павших воинов света на небесах. Его имя и его легенда будут жить навсегда в сердцах всех сербов, и всего славянского народа. Аркан был одним из тех героев, кто забыл о своем благополучии, не побоялся врага и помня свой священный долг перед отечеством отдал свою жизнь за наш великий славянский народ. И он все еще жив. Только он жив духовно, в вечности.

Михаил Дмитриевич Скобелев

Будущий герой России и любимец армии Михаил Скобелев родился 17 сентября 1843 г. в военной семье: он был первенцем у поручика Кавалергардского полка, впоследствии участника Крымской войны, кавалера почетной золотой шпаги. Дедушка Михаила, Иван Никитич, в Отечественную войну 1812 г. состоял адъютантом у самого Кутузова, дослужился до чина генерала от инфантерии, был комендантом Петропавловской крепости и одновременно оригинальным военным писателем и драматургом. Дед был главной фигурой в домашнем воспитании внука. После его смерти мать юного Скобелева решила направить сына во Францию, где он обучался в пансионе, овладел большим объемом знаний и несколькими языками. Вернувшись на родину, Михаил в 1861 г. поступил в Петербургский университет, но вскоре семейные традиции взяли верх, и он подал прошение царю о зачислении его юнкером в Кавалергардский полк. Так началась его военная служба.

22 ноября 1861 г. 18-летний Скобелев в строю кавалергардов принес присягу на верность государю и Отечеству и с рвением начал постигать азы военного дела. В марте 1863 г. он стал офицером, в следующем году перевелся в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк, носивший имя героя Отечественной войны 1812 г. Я. Кульнева, произведен в поручики. В воспоминаниях офицеров Гродненского полка он остался "истым джентльменом и лихим кавалерийским офицером".
В 1866 г. Скобелев, блестяще сдав вступительные экзамены, поступил в Академию генерального штаба. Это была эпоха расцвета академии, в которой преподавали такие видные военные ученые, как Г. Леер, М. Драгомиров, А. Пузыревский. Но темпераментному офицеру учеба давалась нелегко, он то упорно занимался, восхищая преподавателей своими знаниями, то бросал ходить на лекции, предаваясь холостяцким пирушкам. Вероятно, ему не удалось бы окончить курс академии, если бы не профессор Леер, который своим верным чутьем угадал в нем исключительные военные дарования и опекал его. По ходатайству Леера штабс-ротмистр Скобелев по выпуску из академии был зачислен в штат офицеров генерального штаба.
В последующие четыре года Михаил Дмитриевич в качестве представителя генерального штаба побывал на границе с Бухарским ханством, выезжал на Кавказ, под руководством Н. Столетова участвовал в экспедиции на юго-восточные берега Каспийского моря. В 1872 г. Скобелев стал подполковником. В 1873 г. он участвовал в Хивинском походе русских войск под командованием генерала К. Кауфмана, имевшем целью принудить хивинского хана к мирным отношениям с Россией.
Скобелев возглавлял авангард Мангышлакского отряда, в стычках с противником получил несколько легких шашечных ранений, но оставался в строю, принял участие во взятии Хивы. Его мужество и храбрость были замечены всеми. Отважный офицер получил свою первую боевую награду - орден святого Георгия 4-й степени.
В 1874 г. Михаил Дмитриевич был произведен в полковники и флигель-адъютанты, женился на фрейлине императрицы княжне М. Гагариной, но уютная семейная жизнь была не для него. В следующем году он вновь добивается направления его в Туркестан, где вспыхнуло Кокандское восстание (в 1876 г. его брак был расторгнут). В составе отряда Кауфмана Скобелев командовал казачьей конницей, и его решительные действия способствовали поражению противника под Махрамом. Затем ему было поручено во главе отдельного отряда действовать против участвовавших в восстании кара-киргизов; победы Скобелева под Андижаном и Асаке положили конец восстанию. Одетый в белый мундир, на белой лошади Скобелев оставался целым и невредимым после самых жарких схваток с противником (сам он, отдавая дань суеверию, внушал себе и другим, что в белой одежде никогда не будет убит). Уже в то время сложилась легенда, что он заговорен от пуль. За свои подвиги в Кокандском походе Скобелев был награжден чином генерал-майора, орденами святого Георгия 3-й степени и святого Владимира 3-й степени, а также золотой саблей с надписью: "За храбрость". К нему пришла первая слава.
В апреле 1877 г. началась русско-турецкая война, в которой Россия пришла на помощь братским славянским народам, и Скобелев решил непременно в ней участвовать. Но в Петербурге о молодом генерале к тому времени сложилось недоброжелательное мнение: завистники обвиняли его в чрезмерном честолюбии, "невоздержанном" образе жизни и даже в присвоении казенных денег. С трудом Скобелев добился назначения в Дунайскую армию на пост начальника штаба казачьей дивизии (ею командовал его отец), но вскоре его направили состоять при штабе главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича. Когда наступили дни подготовки русской армии к форсированию Дуная, Михаил Дмитриевич добился прикомандирования его помощником к начальнику 14-й дивизии М. Драгомирову. Дивизии было поручено первой форсировать Дунай, и приезд Скобелева оказался как нельзя кстати. Драгомиров и солдаты встретили его как "своего", и он активно включился в работу по подготовке переправы у Зимницы. Умело организованная, 15 июня она прошла успешно, несмотря на сильное сопротивление турок.
После форсирования армией Дуная вперед, к Балканам, двинулся Передовой отряд генерала И. Гурко, и по поручению главнокомандующего Скобелев помог отряду в овладении Шипкинским перевалом. К этому времени крупные турецкие силы под командованием Осман-паши перешли в контрнаступление против главных сил русской армии и организовали прочную защиту Плевны - стратегически важной крепости и города. Михаилу Дмитриевичу довелось стать одним из активных участников эпопеи борьбы за Плевну. Первые два штурма города (8 и 18 июля), окончившиеся для русских войск неудачей, вскрыли серьезные изъяны в организации их действий. Слабое утешение Скобелеву доставило то, что при штурме 18 июля сводная казачья дивизия, которой он командовал, продвинулась вперед дальше соседей, а при общем отступлении отошла назад в полном порядке. В промежутке между вторым и третьим штурмами он предложил захватить Ловчу - важный узел дорог, ведущих к Плевне. "Белый генерал" фактически руководил действиями русского отряда, взявшего Ловчу, поскольку начальник отряда, князь Имеретинский, полностью доверил ему проведение атаки.
Перед третьим штурмом Плевны в конце августа Скобелеву были поручены в командование части 2-й пехотной дивизии и 3-й стрелковой бригады. Проявляя огромную энергию и поставив всех на ноги, он и его начальник штаба А. Куропаткин привели свои войска в максимально боеготовое состояние. В день штурма Скобелев, как всегда на белом коне и в белой одежде, возглавил действия своего отряда на левом фланге наступавших войск. Его отряд шел в бой с музыкой и барабанным боем. После жестоких схваток с противником он овладел двумя турецкими редутами и прорвался к Плевне. Но в центре и на правом фланге неприятеля сломить не удалось, и русские войска получили команду на отход. Эта неудача под Плевной принесла Скобелеву больше славы и сделала его имя более известным всей России, чем все предыдущие его успехи. Александр II, находившийся под Плевной, наградил 34-летнего военачальника чином генерал-лейтенанта и орденом святого Станислава 1-й степени.
Резкий рост популярности Скобелева во многом объяснялся неординарностью его личности и умением завоевать сердца солдат. Своим святым долгом он считал заботу о подчиненных, которых он обеспечивал горячей пищей в любых условиях боевой обстановки. Искренними и эмоциональными патриотическими лозунгами и живым обращением к войскам бесстрашный генерал воздействовал на них, как никто другой. Его сподвижник и бессменный начальник штаба Куропаткин вспоминал: «В день боя Скобелев каждый раз представлялся войскам особенно радостным, веселым, симпатичным... Солдаты и офицеры с доверием смотрели на его воинственную красивую фигуру, любовались им, радостно приветствовали его и от всего сердца отвечали ему "рады стараться" на его пожелания, чтобы они были молодцами в предстоящем деле».
В октябре 1877 г. Михаил Дмитриевич принял под Плевной в командование 16-ю пехотную дивизию. Три полка этой дивизии уже находились под его началом: Казанский - под Ловчей, Владимирский и Суздальский - при штурмах Плевны. В период полного окружения и блокады города он привел в порядок свою дивизию, расстроенную большими потерями в предыдущих боях. После капитуляции Плевны, не выдержавшей блокады, Скобелев принял участие в зимнем переходе русских войск через Балканы. В его приказе перед выступлением в горы говорилось: "Нам предстоит трудный подвиг, достойный испытанной славы русских знамен: сегодня мы начинаем переходить через Балканы с артиллерией, без дорог, пробивая себе путь, в виду неприятеля, через глубокие снеговые сугробы. Не забывайте, братцы, что нам вверена честь Отечества. Дело наше святое!"
В составе Центрального отряда генерала Ф.Радецкого Скобелев со своей дивизией и присоединенными к ней силами преодолел Иметлийский перевал, справа от Шипки, и утром 28 декабря пришел на помощь колонне Н. Святополк-Мирского, обошедшей Шипку слева и вступившей в сражение с турками у Шейново. Атака колонны Скобелева, произведенная почти с ходу, без подготовки, но по всем правилам военного искусства, закончилась окружением турецкого корпуса Вессель-паши. Турецкий военачальник сдал русскому генералу свою саблю. За эту победу Скобелев был награжден второй золотой шпагой с надписью: "За храбрость", хотя, по мнению многих, заслуживал большего.
В начале 1878 г. Михаил Дмитриевич был подчинен начальнику Западного отряда генералу И. Гурко и, возглавив авангардный корпус, обеспечил занятие Адрианополя (Эдирне). После непродолжительного отдыха его корпус выступил на Стамбул (Константинополь), 17 января ворвался в Чорлу, что в 80 километрах от турецкой столицы. Обессилевшая Турция запросила мир. Подписанный в Сан-Стефано мирный договор был вполне выгоден для России и балканских народов, но через полгода под давлением европейских держав он был пересмотрен в Берлине, что вызвало резко отрицательную реакцию Скобелева.

К концу 70-х гг. обострилась борьба России и Англии за влияние в Средней Азии, и в 1880 г. Александр II поручил Скобелеву возглавить экспедицию русских войск в ахалтекинский оазис Туркменистана. Главной целью похода стало овладение крепостью Геок-Тепе (в 45 километрах северо-западнее Ашхабада) - основной опорной базой текинцев. После пятимесячной борьбы с песками и текинцами 13-тысячный отряд Скобелева подошел к Геок-Тепе, и 12 января после штурма крепость пала. Затем был занят Ашхабад, к России были присоединены и другие районы Туркмении. По случаю успешного завершения экспедиции Александр II произвел Скобелева в генералы от инфантерии и наградил орденом святого Георгия 2-й степени.
Вступивший в марте 1881 г. на престол Александр III настороженно отнесся к громкой славе "белого генерала". В свою очередь, Скобелев не стремился завоевать доверие нового царя и позволял себе говорить все, что он думал о царствующем доме, о политике России и ее взаимоотношениях с западными державами. Увлеченный идеями славянизма, православия и подъема национального самосознания, он неоднократно и публично заявлял об опасности, грозящей России с запада, чем вызвал переполох в Европе. Особенно резко генерал высказывался о Германии, "тевтонах". В марте и апреле 1882 г. Скобелев имел две аудиенции у царя, и хотя содержание их бесед оставалось неизвестным, по свидетельству очевидцев, Александр III стал относиться к генералу терпимее. Скобелев писал своему другу генералу Куропаткину: "Если будут ругать, не очень верьте, стою за правду и за Армию и никого не боюсь".
22 июня 1882 г. Михаил Дмитриевич выехал из Минска, где он командовал корпусом, в Москву, 25-го ужинал в гостинице "Англия" (на углу Столешникова переулка и Петровки), затем спустился в гости к некоей девице Альтенроэ, а ночью она прибежала к дворнику и сказала, что в ее номере умер офицер. Прибывший медик констатировал смерть Скобелева от паралича сердца и легких. Подозрения в том, что он пал жертвой политического убийства, так и остались подозрениями.
Панихида 26 июня собрала огромное количество военных и народа, люди шли прощаться со Скобелевым весь день, церковь утопала в цветах, венках и траурных лентах. На венке от Академии генерального штаба серебрилась надпись: "Герою Скобелеву, Суворову равному". Крестьяне на руках 20 верст несли гроб Михаила Дмитриевича до Спасского, родового имения Скобелевых. Там он был похоронен в церкви рядом с отцом и матерью. В 1912 г. в Москве на Тверской площади на народные средства Скобелеву был воздвигнут красивый памятник, но в 1918 г. он был снесен согласно декрету "О снятии памятников царей и их слуг и выработке проектов памятников Российской социалистической революции".

Евпатий Коловрат

С началом "демократических" преобразований в России делается все для того, чтобы отрезать Русский народ от своей истории, духовности и культуры. Закрыты на многолетнюю реставрацию исторические музеи и выставки, русская история сознательно и злонамеренно искажается, изымаются из школьных учебников, замалчиваются многие ее героические страницы. К числу таковых относится и подвиг рязанского боярина Евпатия Коловрата, известный ранее каждому российскому школьнику. Нынешнее же поколение молодежи, практически, вообще ничего не знает об этом легендарном человеке, памятник которому стоит в городе Рязани.

Восстанавливая историческую справедливость, приводим подробный рассказ об этом, действительно достойном восхищения русском богатыре и его подвиге.
В 1237 году несметные полчища монгольских завоевателей вторглись в Русские земли. Первым на их пути оказалось Рязанское княжество, подвергшееся полному разорению и разграблению. После шести дней героической обороны пала и сама Рязань. Тех из ее жителей, кто не погиб в неравном бою, захватчики поголовно вырезали. Не было в городе ни стонущего, ни плачущего - все вместе лежали мертвыми.
Разъяренный и ожесточенный сопротивлением рязанцев Батый пошел далее - на Суздаль и Владимир, намереваясь покорить всю русскую землю, истребить веру христианскую, разрушить до основания церкви православные.
В это время рязанский боярин Евпатий Коловрат находился в Чернигове с князем Ингварем Ингоревичем. Услышав о нашествии Батыя, он немедленно выступил из Чернигова с небольшой дружиной на помощь рязанцам. Но, приехав на место, Евпатий застал землю рязанскую уже опустевшей и разоренной, людей убитыми, а церкви сожженными. Та же ужасная картина предстала перед его глазами и в самой Рязани. "И воскричал Евпатий в горести души своей, распаляясь в сердце своем. И собрал небольшую дружину - тысячу семьсот человек, которых Бог сохранил вне города. И погнались вслед безбожного царя, и едва настигли его в земле Суздальской, и внезапно напали на станы Батыевы" (1). Началась жестокая, беспощадная схватка. Монгольские полки были смяты. Ужас и паника охватили их.
Захватчикам показалось, что это мертвые рязанцы ожили и мстят им. Сам же Евпатий, насквозь проезжая сильнейшие монгольские полки, бил их беспощадно, истребляя лучших воинов армии Батыя. В пылу битвы, когда тупились от ударов мечи, Евпатий брал мечи вражеские и продолжал сокрушать врага. Видя его бесстрашие, то, как он храбро и мужественно ездил среди неприятельских полков, испугался даже сам Батый.
С большим трудом завоевателям удалось захватить пять человек из войска Коловрата, обессилевших от многочисленных тяжелых ран. Пленников привели к Батыю, который стал их спрашивать, кто они такие, какой веры и почему так много делают ему зла. Русские ответили: "Веры мы христианской, слуги великого князя Юрия Ингоревича Рязанского, а от полка мы Евпатия Коловрата. Посланы мы от князя Ингваря Ингоревича Рязанского тебя, сильного царя почествовать, и с честью проводить, и честь тебе воздать. Да не дивись, царь, что не успеваем наливать чаш на великую силу-рать татарскую”.
Удивившись такому мудрому ответу, Батый решил послать против Евпатия лучшие, отборные полки во главе со своим шурином (2) Хоставрулом, который хвастливо заявил, что сможет привести Коловрата живым. Окружив Евпатия, монголы попытались захватить его в плен. Сам Хоставрул выехал против него один на один. Русский богатырь рассек хвастливого завоевателя пополам до седла. Схватка возобновилась. Евпатий продолжал безжалостно истреблять лучших, знаменитых воинов Батыя, рассекая одних до седла, других перерубая пополам. Испугавшись такого проявления мужества и силы, монголы, не сумев одержать победу над Коловратом и его дружиной в открытом бою, решили использовать против них пороки (3) - китайские камнеметные машины. Наведя огромное количество пороков на Коловрата и остатки его дружины, монголы открыли интенсивную стрельбу и с большим трудом смогли убить русского богатыря.
Когда тело Коловрата принесли Батыю, тот послал за своими мурзами и князьями. Собравшиеся, пораженные храбростью и мужеством Коловрата, единодушно заявили: "Мы со многими царями, во многих землях, на многих битвах бывали, а таких удальцов и резвецов не видали, и отцы наши не рассказывали нам. Это люди крылатые, не знают они смерти и так крепко и мужественно, на конях разъезжая, бьются - один с тысячею, а два - со тьмою (4). Ни один из них не съедет живым с побоища". И воскликнул тогда Батый, глядя на тело Евпатия: "О Коловрат Евпатий! Хорошо ты меня попотчевал с малою своею дружиной, и многих богатырей сильной орды моей побил, и много полков разбил. Если бы такой вот служил у меня - держал бы его у самого сердца своего".
Отдавая дань проявленному мужеству, Батый вернул тело Коловрата оставшимся в живых людям из его дружины, захваченным израненными в битве и приказал отпустить героев, не причиняя им никакого вреда.
Подвиг Евпатия Коловрата, на примере которого воспитывались многие поколения русских людей, стал образцом воинской доблести, мужества, героизма и беззаветного служения своему Отечеству и народу.

Русский богатырь Евпатий Коловрат худ И Архипов

Генерал Краснов

КРАСНОВ Петр Николаевич (1869-1947) - генерал от кавалерии. Окончил Александровский кадетский корпус и Павловское военное училище. В 1889 г. вышел хорунжим в Лейб-гвардии Атаманский полк. Пробыл один год слушателем Николаевской академии Генерального штаба, откуда был отчислен в строй в 1894 г. Рано проявил себя как талантливый журналист и военный обозреватель. Сотрудничал в журналах «Военный инвалид», «Разведчик», «Вестник русской конницы» и многих других.
В 1897 г. был послан начальником конвоя в русской миссии полковника Артамонова в Абиссинии. В 1901 г., во время боксерского восстания, был в Китае. Прибыл на фронт русско-японской войны в качестве корреспондента, однако участвовал в военных действиях и заслужил боевые ордена, включая орден Св. Владимира 4-й степени. В 1907 г. — есаул. Прошел двухлетний курс Офицерской кавалерийской школы и был оставлен при ней как начальник казачьего отдела. В 1910 г. произведен в полковники и назначен командиром 1-го Сибирского казачьего полка, расположенного на границе с Китаем в Степном генерал-губернаторстве. В 1913 г.— командир 10-го Донского казачьего полка, с которым выступил на фронт в Восточной Пруссии в августе 1914 г. В ноябре 1914 г.— генерал-майор — за боевые заслуги — и командир бригады в 1-й Донской, а затем в Туземной («Дикой») дивизии. Награжден орденом Св. Георгия за то, что, командуя 25 мая 1915 г. сводным отрядом из частей 2-го конного корпуса, остановил конной контратакой переправившихся через Днестр у Залещики австрийцев и, нанеся им большие потери, отбросил их за реку. В 1915 г.— начальник 2-й казачьей сводной дивизии, командуя которой получил многие боевые награды, в том числе Золотое оружие. 10 июня 1917 г. назначен начальником 1-й Кубанской дивизии, а 26 августа 1917 г. (ст. ст.) был вызван в ставку генералом Корниловым и назначен командиром 3-го конного корпуса, находившегося в двигавшихся к Петрограду эшелонах. По прибытии в Псков был арестован комиссаром Северного фронта после известия о том, что генерал Крымов застрелился в Петрограде. Утвержден командиром 3-го корпуса временно принявшим должность начальника штаба Верховного Главнокомандующего генералом Алексеевым. Расположенный в окрестностях Петрограда 3-й корпус по приказу Керенского (через командующего Петроградским военным округом полковника Полковникова) был в сентябре 1917 г. переброшен в район Острова и поступил в распоряжение штаба Северного фронта, который поспешил разбросать части корпуса на пространстве от Витебска до Вендена. 25 октября (ст. ст.) генерал Краснов получил телеграмму от Керенского с приказом спешно перебросить 3-й конный корпус под Петроград. На следующий день в Псков прибыл бежавший из Петрограда Керенский. Он приказал Краснову вести наличный состав корпуса (6 сотен 9-го Донского полка и 4 сотни 10-го — всего 700 казаков) на Петроград. Этих слабых сил оказалось недостаточно для восстановления власти Временного правительства. 1 ноября 1917 г. Керенский бежал из Гатчины, а генерал Краснов был доставлен в Смольный, после чего был посажен под домашний арест. 6 ноября он бежал, воспользовавшись документами от Донского казачьего комитета. Генерал Краснов прибыл в Великие Луки, где был расформирован-3-й корпус, и отправился на Дон. Здесь он скрывался в станице Константиновской. 3 мая 1918 г., в разгар Общедонского восстания, Круг Спасения Дона избрал его Донским атаманом. Генерал Краснов восстановил Донскую армию и в ходе ряда операций к 27 июля 1918 г. освободил от большевиков почти всю Область Войска Донского. 27 августа 1918 г. Большой Войсковой Круг провел парад регулярных войск «Молодой армии», после чего принял постановление о производстве Донского атамана генерал-майора Краснова прямо в чин генерала от кавалерии. Будучи прогерманской ориентации, из-за оккупации немцами соседней Украины, генерал Краснов и назначенный им командующий Донской армией генерал Денисов выступали против единого командования Белыми армиями на Юге России во главе с генералом Деникиным. После капитуляции Германии II ноября 1918 г. и прибытия на Дон представителей союзных держав, которые поддерживали концепцию единого командования, генерал Краснов согласился прибыть на совещание с генералом Деникиным и его штабом. Это совещание состоялось на станции Торговая 26 декабря 1918 г. На этом совещании командующий Донской армией генерал Денисов и его начальник штаба генерал Поляков резко выступили против единого командования. В отличие от них, генерал Краснов согласился на подчинение генералу Деникину при сохранении автономии Донской армии. После катастрофы в Верхне-Донском округе, где в январе 1918 г. несколько казачьих полков отказались сражаться, Большой Войсковой Круг, на заседании 2 февраля 1918 г., потребовал отставки генерала Денисова и его начальника штаба генерала Полякова. Генерал Краснов заявил, что это недоверие Большого Войскового Круга распространяется и на него, и подал в отставку. Она была принята Большим Войсковым Кругом, который, до выборов нового атамана, передал атаманскую власть генералу А. П. Богаевскому. 6 февраля 1919 г. генерал Краснов выехал на жительство в Батум, откуда в конце года прибыл в Эстонию, чтобы возглавить пропагандно-политический отдел в штабе Северо-Западной армии генерала Юденича. Это назначение не состоялось из-за отступления армии генерала Юденича от Петрограда. В эмиграции проживал во Франции, в деревне Сантени, где много и плодотворно занимался литературным трудом.
Во время Второй мировой войны находился в Германии. С сентября 1943 г. — начальник Главного управления казачьих войск в Германии.
Генерал Краснов правильно понимал саму суть большевицкого переворота — правильно оценивал его как явление, не способное обеспечить хоть какое-то поступательное движение вперед ни обществу, ни государству, ни нации. И не имея опоры на собственно русские силы, раздавленные и обезглавленные сталинской деспотией, он сделали ставку на союз с Германией, единственной на тот момент силой, способной сломать большевицкую государственность и провести тотальное Очищение их отечества от язв сатанинской системы.
Этого или не поняли, или не захотели понять другие бывшие белые генералы, из числа тех, что еще в годы Гражданской войны, увлекаемые имперскими амбициями, вместо войны с большевиками продолжали ермоловскую политику геноцида кавказских народов, толкая их в объятья уже коммунистических дьяволов.
Во многом в угоду своим послевоенным покровителям, во многом в угоду ложно понимаемому патриотизму, они де факто, дали карт-бланш мучителям и губителям своего собственного народа на продолжение войны с её неисчислимыми жертвами, ибо большевизм не умеет ценить людей, на продолжение комиссарского самовластия, на то, что бы в конечном итоге Россия пришла к той агонии, в которой бьется ныне.
Но и ныне, тысячи и тысячи искренних и честных людей, правильно понимающих сущность все того же большевицкого монстра, что, избавившись от части территорий и идеологической мишуры, продолжает мучить и истязать все до единого народа империи, снова и снова делают бессмысленную попытку соединить невозможное — спасти имперскую оболочку, приговоренную самим ходом истории, и найти в её рамках выход к спасению.
Но это невозможно. Зло сидит в каждом винтике этой системы, в каждом её институте, в каждой части её глубоко больного, отравленного организма. И невозможно спасти организм, в котором есть хоть одна метастаза сатанинского зла. Такой организм не пригоден ни к какой эволюции.
Враги русского народа, самые лютые и беспощадные, сидят в центре этой системы и игры с патриотическими чувствами тех, кого они рассматривают как стадо рабов и дураков, есть сейчас их главный козырь. Они выехали на этом во Вторую Мировую войну, запугав народ планом «Ост» и сыграв на его имперских амбициях.

28 мая 1945 г. в городе Лиенце, в Австрии, вместе со многими тысячами казаков и двумя тысячами казачьих офицеров генерал Краснов был выдан английским командованием советским оккупационным властям. 16 января 1947 г. по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР был повешен в лефортовской тюрьме.

Черняев Михаил Григорьевич

Михаил Григорьевич Черняев - известный генерал. Родился в 1828 г. в небогатой дворянской семье, воспитывался в Дворянском полку, окончил курс в академии генерального штаба, был в Севастополе во время крымской войны, участвовал во всех делах севастопольского гарнизона, начиная с битвы под Инкерманом (24 октября 1854 г.); состоял при генерале Хрулеве, действуя большей частью на Малаховом кургане; по окончании войны был начальником штаба 3-й пехотной дивизии, затем переведен в распоряжение оренбургского генерал-губернатора А.А. Катенина; в 1858 г. командовал отрядом, посланным на помощь жителям Кунграда, восставшим против хивинского хана; в 1859 г. послан на Кавказ в распоряжение графа Евдокимова; по замирении Кавказа опять служил в Оренбургском крае, в должности начальника штаба при генерале Безаке; в 1864 г., вследствие разногласия с последним по вопросу об управлении башкирами, вернулся в Санкт-Петербург.

Тогда предстояло провести в Средней Азии соединительную укрепленную линию между двумя степными - оренбургской и сибирской, для чего требовалось занять несколько укрепленных пунктов в пределах промежуточной территории; осуществление этого проекта было поручено полковнику Черняеву, с назначением его начальником особого западносибирского отряда. Отправившись в 1864 г. в город Верный, где формировался отряд, Черняев приступил к своей задаче с весьма ограниченными средствами; расходы по экспедиции должны были покрываться остатками интендантских сумм Западносибирского округа. Небольшой отряд Черняева занял крепость Аулие-Ата и взял штурмом Чимкент (в июле 1864 г.), считавшийся неприступным; войска проникли в крепость по водопроводу, через сводчатое отверстие в стене крепости, и гарнизон был до того поражен внезапным появлением неприятеля внутри городской ограды, что не оказал почти никакого отпора. Черняев двинулся к Ташкенту, но не мог овладеть им сразу и должен был отступить, после чего ему предписано было воздержаться от дальнейших попыток впредь до особого распоряжения. Тем не менее в виду угрожающего положения, принятого вооруженными туземцами, Черняев решился действовать на свой риск и в ночь с 14 на 15 июня 1865 г. взял штурмом Ташкент.
Численность русских войск не превышала двух тысяч человек, при 12 орудиях; взят был город с стотысячным населением, имевший до 30 тысяч защитников; захвачено 63 пушки, множество пороха и оружия. Назначенный еще ранее военным губернатором вновь образованной Туркестанской области, генерал Черняев готовился принять меры против враждебных предприятий бухарского эмира, который требовал очищения Ташкента, как принадлежавшего будто бы, номинально, Бухаре; ожидались крупные осложнения в Средней Азии и им придавался британской дипломатией серьезный международный характер. В июле 1866 г. Черняев был отозван, и на его место назначен генерал Романовский.
Завоевание обширной среднеазиатской территории, составляющей значительнейшую часть нынешнего Туркестанского края, совершено было Черняевым с необыкновенной легкостью, без крупных затрат; между тем население этого края отличалось воинственностью и издавна выделяло из своей среды дикие полчища, причинявшие постоянную тревогу соседним русским владениям. Черняев сумел приобрести доверие и уважение туземцев не только своей личной неустрашимостью, но и другими качествами, наиболее ценными в представителе власти в Азии: доступностью для всех, прямодушием, искренним вниманием к нуждам каждого, полной свободой от рутины и формализма, спокойной находчивостью и решительностью в трудные моменты. Его инстинктивное понимание азиатской народной психологии помогало ему завоевывать сердца без всяких усилий: на другой же день после взятия Ташкента он торжественно объехал город в сопровождении лишь двух казаков, а вечером отправился в туземную баню, как будто находился среди мирных соотечественников; этими простыми способами он тотчас же внушил населению уверенность в бесповоротности совершившейся перемены. Ему не дано было, однако, окончательно умиротворить и устроить вновь занятый обширный край; он очутился в отставке, будучи еще молодым, полным сил и энергии; его доказанные опытом военные дарования и замечательное искусство в обращении с восточными народами не нашли себе приложения ни в Средней Азии, ни в других мечтах.
Черняев решил сделаться нотариусом в Москве, чтобы иметь определенное занятие и заработок для содержания семьи; он выдержал требуемый для этого экзамен и готовился уже открыть нотариальную контору, но должен был отказаться от своего намерения, вследствие полученного им сообщения шефа жандармов графа П.А. Шувалова .
В 1873 г. Черняев приобрел издававшийся в Петербурге консервативный орган "Русский Мир" и серьезно занялся газетным делом; газета фактически вдохновлялась другим оппозиционным генералом, Фадеевым (см.), защитником узких сословно-дворянских интересов, и получала материальную поддержку от одного из представителей аристократии, крупного землевладельца князя Лобанова-Ростовского. Сам Черняев мало интересовался вопросами внутренней политики, но, считая себя жертвой военно-канцелярского режима и петербургской дипломатии, чувствовал себя солидарным с московским кружком патриотов-славянофилов, группировавшихся около Ивана Аксакова , и разделял их ненависть к бюрократизм и к иноземщине. Он был решительным противником военных реформ и нововведений графа Д.А. Милютина, в которых видел продукты бюрократического творчества, навеянного извне; многие недостатки центрального управления он приписывал влиянию немцев, так как чисто русские элементы, на его взгляд, не могли находиться в противоречии с национальными интересами и потребностями страны.
Весной 1875 г., когда произошло восстание в Герцеговине, Черняев один из первых усмотрел в нем начало крупного международного кризиса, связанного с общим вопросом о судьбе восточного славянства. Горячо отдавшись общественному движению в защиту турецких христиан, Черняев вскоре вступил в сношения с сербским правительством и был приглашен в Белград для руководства военными действиями в задуманной князем Миланом кампании против Турции.
Наше дипломатическое ведомство, узнав об этих секретных переговорах, приняло меры к тому, чтобы Черняеву не было дозволено выехать из Петербурга за границу. Черняев обошел это запрещение переездом в Москву, где и получил заграничный паспорт без всяких затруднений; переданный по телеграфу приказ о задержании его на границе также запоздал, и в июне 1876 г. Черняев был уже в Белграде.
Известие о назначении его главнокомандующим главной сербской армией послужило сигналом к наплыву добровольцев в Сербию и подняло сербскую попытку на степень русского национального дела. Ход войны не соответствовал пылким ожиданиям славянофилов (см. Сербо-черногорско-турецкая война, XXIX, 609), но привел к непосредственному дипломатическому и затем военному вмешательству России в турецко-балканские события, вопреки миролюбивым намерениям русской дипломатии. 
При начале русско-турецкой войны Черняев вновь зачислился на службу, чтобы попасть в действующую армию; оставленный за штатом на европейском театре войны, он отправился на Кавказ, где тоже не дождался никакого назначения. "Русский Мир" не имел успеха, и в 1878 г. Черняев избавился от обязательств по газете, передав ведение ее Евгению Раппу и Л. Слонимскому . В 1882 г., после многих лет вынужденного бездействия, Черняев сделался туркестанским генерал-губернатором, но пробыл в этой должности только около двух лет, не обнаружив ни административного такта, ни умения в выборе сотрудников и доверенных лиц. Один из его приближенных, Всеволод Крестовский, счел нужным очистить от зловредных либеральных книг общественную библиотеку, устроенную в Ташкенте при генерале Кауфмане, и библиотека, собранная с большим старанием, была фактически уничтожена, что вызвало справедливые нарекания среди местного русского чиновничества. Под влиянием неудачных советников из консервативного лагеря, Черняев принял другую, более серьезную меру: сосредоточил в своем лице (или, вернее, в своей канцелярии) высшую апелляционную и кассационную инстанцию по всем судебным делам края, а на запрос или замечание сената по этому поводу отвечал уклончиво, в пренебрежительном тоне, вследствие чего должен был вскоре покинуть свой пост.
С 1884 г. он состоял членом военного совета, в 1886 г. вышел в отставку из-за полемики против проектов военного министра, с 1890 г. был опять членом военного совета; умер в 1898 г. в родовом имении своем Тубышки, Могилевского уезда.
Одаренный не столько талантами, сколько хорошими природными инстинктами, Черняев часто портил себе карьеру тем, что не умел или не хотел приспособляться к желаниям и понятиям правящих лиц. С другой стороны, необыкновенная деликатность в личных отношениях доходила у него до слабости: вполне бескорыстный и правдивый сам по себе, он терпел около себя людей сомнительной честности и предоставлял действовать от своего имени разным мелочным честолюбцам и карьеристам, что справедливо ставилось ему в укор во время командования им сербской армией и позднее, в краткий период его управления Туркестанским краем. В годы его популярности и влияния легко пристраивались к нему все желающие; податливость его относительно лиц, навязывавших ему свои услуги и свою преданность, сильно вредила его репутации, как практического деятеля. Нет сомнения, что внезапная приостановка его служебной карьеры после блестящего завоевания Туркестанской области объясняет многое в его дальнейших увлечениях и слабостях; он был выбит из колеи именно в тот момент, когда принес наибольше услуг государству, и эта странность постигшего его удара наложила свою печать на идеи его по внутренней политике.
Политические воззрения его далеко не совпадали с теориями и взглядами, проводившимися в "Русском Мире" Фадеевым; в сущности, Черняев был проникнут более серьезным оппозиционным духом и делал из некоторых славянофильских посылок весьма логические прямолинейные выводы, имеющие мало общего с славянофильством в собственном смысле этого слова. - См. некрологи в "Новом Времени" (1898, № 8060 от 5 августа и № 8069 от 15 августа) и "Правительственном Вестнике" (1898, № 171 от 8 августа).

Взято с ННМ.