Многие соотечественники сейчас задаются вопросом: каким мы видим будущее России?
Да, Россия была ввергнута на протяжении XX века в пучину очень тяжелых испытаний. Пожалуй, более тяжелых, чем испытания, выпадавшие когда-либо на долю любых других народов. На протяжении одного века мы дважды переломили сознание, образ жизни нашего народа, что крайне тяжело сказалось даже на его физическом состоянии. Я имею в виду Великую Октябрьскую революцию и события начала 1990-х годов.
Когда произошла революция, изменилась вся жизнь государства и огромного народа: все, что было хорошо до 1917 года, было объявлено плохим; все, что создавалось заново, априори объявлялось хорошим, хотя история еще совершенно не доказала положительность этого явления. Изменились отношения к собственности, полностью изменился характер духовной жизни народа, произошли ликвидация Церкви, расстрелы священников, невиданные ни в какой другой стране мира ни при каких поворотах истории. Все это привело к тому, что народ был переломлен, перемешан с точки зрения социальной, классовой, национальной, родители и дети вошли в конфликт… Достаточно прочитать такое великое произведение литературы, как «Тихий Дон», чтобы понять, какой великой трагедией обернулась для нас эта эпоха.
Худо-бедно, путем насилия и репрессий новая власть укрепилась. Она пошла своим путем: были массовые репрессии, были войны, которые можно было совсем иначе провести, чем это было, без таких потерь. Но когда мы пришли к концу 1980-х годов, когда старая власть истончилась и сама себя изжила, то мы внезапно, без всякой подготовки, без дискуссии о путях своего дальнейшего продвижения вновь решили круто поломать свою судьбу. Как писал И. С. Тургенев: «И я сжег все, чему поклонялся, поклонился всему, что сжигал». Так примерно мы стали жить в 1990-е годы. Общество вновь оказалось расколотым вдребезги. Единственным позитивным моментом было возрождение Русской Православной Церкви и Православия как духовной среды нашей жизни. Все же остальное было разрушено.
Поэтому Россия на сегодняшний день, на 2006 год, представляется колоссальным, огромным географическим пространством с катастрофически уменьшающимся населением, с падением качества остающегося населения. Ладно бы оставались у нас одни Ильи Муромцы да Добрыни Никитичи, но ведь у нас оставшееся население охвачено алкоголизмом, наркоманией, табакокурением, всевозможными пороками, о которых в Священном Писании сказано как о смертных грехах человека. Россия находится в очень тяжелом положении. Об этом говорит и Президент. И все политические силы не имеют права закрывать глаза на то, что в реальности происходит в стране.
Господь Бог нас пока бережет на этом свете, поскольку дал нам большие запасы нефти и газа, а в условиях энергетического голода в мире, который, естественно, будет прогрессировать, потребление нефти в мире растет такими темпами, за которыми не угонятся никакие программы ее сбережения. Страшно подумать, что сейчас мир потребляет в год 26 млрд бареллей нефти. Если барелль – это обычная бочка, в которую наливаются 158–160 кг нефти, то 26 млрд таких бочек мы потребляем в год. Причем количество потребителей растет. Мы видим это по увеличению количества машин в Москве: город запружен, транспорт стоит, и стоящие автомашины продолжают жечь нефть – бензин. Но ведь во всем мире увеличивается число самолетов, число кораблей, огромно количество яхт, моторных лодок, всего чего угодно. Практически весь транспорт на земном шаре движется с помощью нефти. Потребителей все больше, а запасов все меньше.
Поэтому встает проблема: да у нас много нефти, но мы ее расходуем предельно бесхозяйственно. Если мы сейчас и добываем 400 с небольшим млн тонн нефти, то из них около 60% вывозим в сыром виде за границу. Примем за единицу стоимости 1 барелль сырой нефти. Так вот, если бы мы перегоняли эту нефть на своих заводах и продавали бы на те же внешние рынки в виде бензина, смазочных масел, остаточного продукта, который годится для асфальтирования дорог, то мы за каждый барелль получили бы в 4–5 раз больше первоначальной стоимости. Но наши олигархи торопятся быстрее выкачать наши нефтяные кладовые, поэтому мы гоним и гоним нефть в сыром виде. Более 200 млн тонн в год перекачивается за рубеж. Да еще стараемся заверить наших партнеров, что мы никогда не снизим эту цифру. То же самое происходит и с газом. Газ – Божий дар, его запасы не увеличиваются, это невозобновляемый ресурс. И сейчас мы стараемся как можно быстрее его израсходовать.
Я понимаю, что государству нужны деньги. Но надо знать и как эти деньги применить. Трагедия России сейчас заключается в том, что, получая бешеные деньги от продажи нефти и газа, мы не используем те средства, которые за них получаем. Огромный золотовалютный запас России, который сейчас уже приближается к 300 млрд долларов, лежит в американских ценных бумагах. То есть мы, имея профицитный бюджет, обеспечиваем своими деньгами дефицит американского бюджета, мы вкладываем в долговые бумаги американского правительства. Нищая Россия субсидирует богатейшую Америку. Другим словом этого назвать нельзя, потому что около 200 млрд долларов вложено именно в американские ценные бумаги. Неоднократно и в Думе, и прямых обращениях к Президенту мы обращаем внимание на то, что нужно вернуть эти деньги и хранить их в наиболее подходящих для нас формах. В первую очередь, в золотых слитках. Это абсолютно безопасно, эти слитки лежат в наших казематах, цена на золото растет так быстро, что мы каждый день прибавляли бы стоимость нашего валютного запаса. А когда они лежат в американских бумагах, от них прок очень небольшой. Это 1–1,5% годовых. А с учетом инфляции доллара примерно в таких же параметрах, мы ничего не получаем за это. И лежат они там, как пелось в песне, «на честном слове и на одном крыле». Если завтра что-то произойдет в США, то нам не у кого будет спрашивать эти деньги. Так, как если бы вы положили деньги в банк, и произошел бы дефолт. К кому вы будете обращаться? К самому себе, потому что вы поверили банку на честное слово и в результате потеряли деньги, что, кстати, и произошло в 1998 году. Нечто подобное может произойти и с США. Вот затеют они вдруг какую-нибудь военную авантюру с Ираном – и рухнут все их ценные бумаги. И тогда нам с вами не на кого будет жаловаться, а весь золотовалютный запас превратится в пепел.
Вот в чем величайшая опасность. Пока у нас есть еще народонаселение, пока есть у нас еще научно-технический потенциал и есть, слава Богу, эти большие финансовые ресурсы, мы еще могли бы выработать программу восстановления и возрождения страны. Сейчас же, увы, все линии развития страны носят характер, который мы отмечаем как умирание. Исключите из экономики России добычу и экспорт нефти и газа и вы увидите, что страна у нас как была, так и осталась разоренной. У нас нет станкостроения, осталось 5% от того уровня, который был до 1991 года. У нас практически убито собственное автомобилестроение. Мы летаем на чужих самолетах. Вся бытовая техника в России подавляющей частью чужого производства. Мы за все расплачиваемся своими невозобновляемыми, дарованными Богом ресурсами.
В то время как другие страны идут по иному пути. Если вы сравните, скажем, внешнюю торговлю России и Китая, вы увидите, что у китайцев 80% экспорта – готовый товар. Они делают абсолютно все, начинают экспортировать теперь даже станки, потому что они купили когда-то в Германии завод по производству станков, а потом на его основе построили еще три-четыре таких же завода. Экспорт китайских станков – это же уму непостижимо! И Россия уже ввозит даже китайские станки. Китайцы делают всю бытовую технику, пожалуй, даже 40% мировой, начиная от вентиляторов, которые дуют на нас в жаркую погоду и кончая СВЧ-печами и телевизорами. Это немудрая хитрость, но это 40% мирового производства. Вот почему Китай быстро вырвался в лидеры, потому что страна, которая торгует готовой продукцией, получает огромное преимущество и доходы. А мы по-прежнему торгуем круглым лесом, необработанными алмазами, нефтью и газом – вот все.
Если правительство будет проводить политику безудержной ориентации на сырье, то когда наступит время и будет падать добыча нефти, мы окажемся в положении тех княжеств Персидского залива, которые тоже ставят все только на нефть. Вот это первая опасность, которой сейчас можно было бы избежать.
Вторая и главная опасность – это демографический вопрос. Наверное, ни одна страна не вымирает так быстро, как Россия. По крайней мере, я не знаю таких стран, которые бы теряли ежегодно около миллиона своего коренного населения. Причем не просто населения, а населения, которое создавало историческую Россию, создавало славянско-православную цивилизацию. Потому что вымирает в основном традиционно коренное население. Самыми быстро погибающими областями являются Псковская и Новгородская – территории, где были когда-то великие русские княжества, бастионы, защищавшие нас от западного нашествия. Там сейчас вымирание идет такими темпами: четыре гроба на одну колыбель. Насколько хватит оставшегося потенциала?
Мы говорим уже о качестве остающегося населения. А если дальше мы пройдем по ожерелью тех областей, которые совсем недавно были великими княжествами, скажем, Владимирской, Рязанской, Тверской, Смоленской – исконно русским православным областям? Они гибнут наиболее быстро. Поэтому инициатива Владимира Владимировича Путина – давать материнский капитал, 250 тысяч рублей, на второго ребенка – правильная. Но очень запоздалая и очень нерешительная. Она появилась только на шестом году пребывания Владимира Владимировича на посту главы государства. А ведь он до этого еще почти год был премьер-министром. А денег у нас, даже когда он пришел к власти, было 30 млрд золотого запаса.
Но и не обязательно только деньгами решать вопрос. Он решается еще и духовным состоянием людей. Мы говорим, что денег этих мало, 250 тысяч – это не сумма для того, чтобы родить и воспитать ребенка, тем более, что она дается только после трех лет, хотя мать наиболее нуждается в деньгах, когда она родила ребенка, потому что она сама не работает, а в это время надо покупать коляски, люльки и прочее. После трех лет ребенок требует уже меньше расходов. Но, тем не менее, пока решено так.
Я всегда считал, что надо направлять излишки имеющихся средств через Русскую Православную Церковь, через церковные общины на социальные нужды. Потому что рождаемость в тех кругах, которые являются истинно православными, – я уже не говорю непосредственно о семьях священников, где часто по четыре, пять, шесть детей, но о членах церковных общин, – больше, чем среди тех, которые невоцерковлены или находятся под влиянием иных моральных критериев. Поэтому здесь надо подумать, углубить нашу программу по восстановлению демографического потенциала страны, в первую очередь, в этом направлении. Чтобы возрастало то, что наиболее быстро убывает, то есть православное русское население, и, прежде всего, в Центральной России.
Если же все сохранить так, как есть, экстраполяция (метод прогнозов) тех тенденций, которые есть сейчас в России, не позволяет нам ожидать действительно «светлого» будущего. Это будет означать, с точки зрения демографии, изменение этнического состава населения.
Мне, например, всегда страшно становится, когда правительство говорит, что нам нужно 6 млн мигрантов. Качества мигрантов, которые сейчас приезжают в Россию, ничтожны для тех задач, которые стоят перед страной. Это же, прежде всего, чернорабочие, люди без образования, которые могут еще торговать на рынке, могут строить дороги, могут плохо строить дома. Но это не тот контингент, который нужен России. Это контингент, который практически тормозит развитие России, интеллектуальный уровень его крайне невысок. Здесь надо предъявлять иные требования, такие, например, какие предъявляют к мигрантам США. Там существует определенный возрастной ценз – «золотой возраст» до 35 лет, жесткие критерии образования, желательно высшее образование и не просто высшее, а, как правило, научно-техническое – биологическое, физическое, математическое, но не нужны историки, юристы, которые не содействуют росту научно-технического потенциала страны. Это миграционная политика.
Владимир Владимирович Путин давно говорил об этом, еще в 2001 году давал поручение разработать миграционную политику. Прошло пять лет – никакой миграционной политики не существует. Свое население вымирает, а критериев к тем, кто к нам приезжает, мы никаких не выработали. Поэтому мы имеем то, что мы имеем. То есть понижение качества населения, рост преступности, торговлю наркотиками – все, что связано, увы, с некачественной миграцией.
Если в Европе – в Германии, во Франции – приезжающие мигранты занимают низшее положение в обществе, используются в строительстве дорог, то у нас очень часто криминальным путем мигранты становятся владельцами игорного бизнеса, владельцами наркораспределительных сетей, занимаются контролем над проституцией… То есть мы получаем очень состоятельных, влиятельных в стране, где много коррупции, людей, ничего не добавляющих к ее историческому или научно-техническому потенциалу. В этом большая проблема.
Но у России пока еще есть надежда. Первый фактор, который не лишает нас оптимизма – это наши огромные колоссальные природные богатства, территория, которая еще не до конца исследована. Сейчас мы уже смело можем сказать, что более половины мировых запасов, если говорить о всех природных ископаемых, находятся у нас. Мы занимаем первое место по залежам угля, у нас около 20% мировых запасов газа, около 13–15% мировых запасов нефти, не говоря уже о лесе, которого у нас порядка 80% от общей мировой площади, у нас, наверное, 70% мировых площадей чернозема. Такая Богом данная природная база – это гарантия возможности нашего возрождения. Нам надо только думать о том, что мы создадим сами как люди. Тут, прежде всего, фактор демографический, фактор образовательный, фактор здравоохранения и т.д.
Наверное, нашему государству, для того чтобы начать поворачивать людей в сторону здорового образа жизни, в сторону укрепления государства, надо взять, если не под контроль, не под цензуру, то хотя бы под патронат, шефство работу СМИ. Потому что неизбежно никакая структура страны, ни Православная Церковь, ни профессорско-преподавательские кадры не в состоянии конкурировать с тем влиянием, которое оказывает телевидение, радио, печатные средства массовой информации. Они, под влиянием чисто западных рыночных интересов, толкают народ только в пучину безверия, пучину морально-нравственного падения, насилия, свободы нравов и т.д. Здесь непаханый край для государственной деятельности, и не только государственной, здесь можно привлечь и все наши религиозные конфессии. Не будет здоровой души, здоровой головы – не будет ничего, мы даже не сможем воспользоваться теми природными богатствами, которые нам дал Бог.
Посмотрим на наши нынешние власти с такой колокольни: что они будут делать, имея в виду завтрашний день? Не сегодняшний – для этого они вроде бы делают достаточно много, – а завтрашний. Внимательно посмотрим, как будут использоваться наши леса, наша земля – те базовые ценности, которые даны нам от природы.
Затрагивается вопрос о сельском хозяйстве. Россия всегда была сельскохозяйственной страной. Человечество живет, прежде всего, заботами о своем пропитании – это первая потребность человека от первобытного и до сего дня. Все остальное – одежда, жилье – остается жизненно важным, но не приоритетными. Сейчас Россия не обеспечивает себя питанием. Продовольственный баланс страны составляет примерно 50% на 50%. Мы ввозим практически все то, чего раньше Россия никогда не покупала: мясо, масло, сахар. Своих молочных продуктов не хватает – мы же уничтожили примерно половину своего стада, как крупного рогатого скота, так и свиней, овец и коз, по сравнению с тем, что Россия имела до 1991 года. Мы ввозим «ножки Буша» – страшно подумать! – почти миллион тонн ежегодно.
Но сельское хозяйство – это не только производство продуктов питания, оно всегда было хранилищем нашего русского духа. Ведь только деревня хранит национальный костюм, хранит фольклор – те самые подземные чистые родниковые воды, которые питают нашу цивилизацию. Поэтому возродить сельское хозяйство очень важно. У американцев никогда не было сельского хозяйства, у них были индейские племена, это, прежде всего, охотники, земледелием они практически не занимались. И вот за время существования независимых США, они создали свое сельское хозяйство. Как ни странно, первыми сортами пшеницы, которыми засевали американские поля, были наши русские сорта, это наши эмигранты везли туда мешки с родными семенами, которые потом засевались на американских фермах. Они создали потом даже свою культуру – ковбойскую, фермерскую, появилась музыка кантри. А у нас село исчезает. И если пока у нас около 30% населения живет в местностях, приравненных к сельскохозяйственным, то оно быстро убывает. Возрастной состав его таков, что, наверное, через одно поколение сельское хозяйство у нас полностью обезлюдит.
Государству надо думать: строить ли супермегаполисы, типа Москвы, которая захлебнулась уже от своих транспортных пробок? А ведь у нас дикие планы: строить новые города вокруг Москвы. Вот сейчас будет застраиваться Калужское шоссе, там будет строиться город на миллион человек. Второй вариант – Рижское шоссе: в районе Рузы тоже будет город на полмиллиона населения. Как мы будем справляться с таким количеством населения? Нет энергии, тепла, дорог… Да и вообще создание супермегаполисов нигде еще пользы не принесло. Во всех крупных городах мира сейчас уже имеет место обратный процесс – отток населения из городов, сейчас очень престижно жить в пригородах. А мы еще пока идем путем концентрации населения.
Поэтому будем внимательно следить за действиями власти. Пока все они, на мой взгляд, носят негативный, реверсный характер. То есть мы не идем вперед, не просчитываем здравым умом, к чему же приведет нас вот это бездумное создание колоссальных городов, машинных пробок, замусоривания атмосферы, этих складов с продовольствием, которое хранится годами, в которых консервантов больше, чем продуктов, к чему это приведет потом с точки зрения здоровья людей. Должен быть поставлен в центр внимания не на словах, а на деле, человек. Как человеку будет лучше или хуже, а не что принесет большую прибыль. Что это даст человеку, его духовному и физическому здоровью – это первая цель, которую надо ставить перед собой, когда обсуждаем те или иные законы, те или иные предложения правительства.
Николай Леонов
Депутат Государственной Думы, доктор исторических наук
