Навеяно Книгой историй об эльфах
В «Жизни Павла Пустынника», написанной блаж. Иеронимом Стридонским в 374 году, есть удивительное место. Св. Антоний Фиваидский, по вдохновению свыше, идет отыскивать этого Павла, еще раньше Антония сделавшегося отшельни¬ком в той же пустыне и являвшегося, таким образом, в некотором роде старшим по длительности благочес¬тивого подвига. «Как только занялась заря, почтенный старец, поддерживая посохом свои слабые члены, ре¬шает идти в неведомый путь. И уже пылал сожигающим солнцем полдень,.. вдруг увидел он полу¬лошадь и получеловека, существо, у поэтов называе¬мое Гиппокентавром. Увидев его, он спасительным зна¬менем осенил чело свое. «Эй ты, — сказал он, — в какой стороне обитает раб Божий?». Тот бурчал что-то варварское, скорее выворачивая слова, чем произнося их, и старался выразить ласковый привет щетинистым ртом. Потом протянутой правой рукой указал путь и, проносясь окрыленным бегом в открытых равнинах, скрылся из глаз удивленного отшельника. Не знаем, было ли это наваждение дьявола, чтобы устрашить его, или же пустыня, плодовитая на чудовищ, породила также и этого зверя. И так изумленный Антоний, рассуждая с собой о случившемся, шел дальше. Про¬шло немного времени, и вот он видит среди каменис¬того дола небольшого человека с крючковатым носом, с рогами на лбу, с парою козлиных ног. Антоний при этом зрелище, как добрый воин, взял щит веры и броню надежды. Тем не менее упомянутое животное протягивало ему пальмовые плоды на дорогу, как бы в залог мира. Увидев это, Антоний задержал шаг и, спросив, кто он такой, получил ответ: «Я — смерт¬ный, один из обитателей пустыни, которых языче¬ство, руководясь многообразным заблуждением, чтит под именем Фавнов, Сатиров и Инкубов. Я исполняю поручение собратий моих. Мы просим тебя, чтобы ты помолился за нас нашему общему Господу, о котором мы знаем, что Он некогда приходил для спасения мира. По всей вселенной прошел слух о Нем». Когда он сказал это, престарелый путник изобильно оросил лицо слезами, которые исторгала радость из его сер¬дца. Он радовался славе Христа и гибели Сатаны» (PL XXII col. 22-23) .
-
А в середине ХХ века констанинопольский патриарх Афинагор 1 вспоминал о мозаике в мавзолее Галла Пла¬нида в Равенне: «вот подлинный христианский Орфей, в своей юной красе Воскресшего. Интерес вызывают здесь сатир и кентавр, резвящиеся у ног музыканта. О них так и хочется сказать, что они вышли из знамени¬тых историй святого Иеронима. У них лица восточных монахов с длинными волосами, длинными бородами, огромными глазами. Волосы и борода растрепаны, оставлены в небрежении, как и все. что дается от при¬роды, зато глаза их полны ненасытного огня, они как будто хмельны Богом, ибо человек освященный, по слову святого Макария. весь должен стать «одним гла¬зом», чистым восприятием незримого. По всей очевидности, как и у Иеронима, этот сатир и кентавр - новообращенные христиане. Они хотят быть лично¬стями, а не космическими энергиями» (Клеман О. Беседы с патриархом Афинагором. Брюссель, 1993, с. 298)